Большая книга ужасов — 15 - страница 3

Дом, где жил Сергей, располагался рядом со старым кладбищем, через дорогу. Когда-то кладбище находилось на окраине, но с тех пор город так разросся, что оно оказалось в городской черте и даже близко к центру. Новые захоронения на нем много раз запрещали, и формально оно было закрыто, но время от времени новые могилы там появлялись. Жители близлежащих домов уже так привыкли к траурным процессиям и звукам похоронного марша, что почти не обращали на это внимания. Чего нельзя было сказать об их гостях, которых все это, мягко говоря, не радовало. Ночью, конечно, ни на что подобное натолкнуться было нельзя. Но все равно приятного, что и говорить, мало.

Чтобы разогнать гнетущее впечатление, ребята стали нарочито громко и весело переговариваться, но Сергей попросил остальных помолчать или по крайней мере перейти на шепот. Дело в том, что к кладбищу был приставлен сторож, которому ночные посетители вряд ли пришлись бы по нраву. Особенно после того, как в прошлом году пару раз случалось осквернение могил то ли какими-то сектантами-сатанистами, то ли просто шпаной. Сейчас Антон вспомнил об этих происшествиях и от души пожелал, чтобы в эту ночь с ним рядом не оказалось таких соседей.

Проход через ворота мог привлечь излишнее внимание, поэтому Сергей повел товарищей к дальнему, заброшенному концу кладбища, где никого не хоронили уже много лет. Здесь, в высокой кирпичной стене, выходившей в глухой тупик, имелась калитка. Замок с нее давно исчез, и она закрывалась только на проволочку. Она успела основательно заржаветь, так как этим ходом почти никогда не пользовались. Но Сергей, немного поколдовав над ней, сумел, хотя и не без труда, ее отогнуть. Издав душераздирающий скрип, от которого у всех собравшихся мороз пробежал по коже, калитка тут же призывно распахнулась, словно приглашая смельчака заходить. Ребята невольно отпрянули, а Антон даже с трудом удержался от того, чтобы не вскрикнуть и броситься наутек. На мгновение всем показалось, что сейчас из темноты кто-то выйдет. Но ничего такого не случилось, и за калиткой царили тишина и покой.

– Может, все-таки не стоит туда идти? – нерешительно подал голос кто-то из ребят, на которого невеселая обстановка подействовала сильнее, чем на остальных. Некоторые согласно закивали, посчитав, что Антон уже достаточно доказал свою храбрость, но другим хотелось, чтобы дело было доведено до конца. Тем более что идти вперед предстояло не им.

– Ну, если ты не хочешь… – Сергею уже и самому перестала нравиться эта затея, но тон, которым он произнес эти слова, как бы говорил: «Ну, если ты боишься…»

Антон отрицательно мотнул головой. Он хотел сказать что-нибудь бодрое, но язык словно присох к нёбу. Мальчик чувствовал, что произнести хоть слово твердым голосом у него никак не получится, предательская дрожь выдаст страх. Антон решил идти до конца. Пусть все считают, что он трусоват. А он возьмет да и докажет, что храбрее их всех. Надо же перебороть себя хоть раз в жизни! Ему казалось, что если он сейчас решится, то больше не будет ничего бояться до конца жизни, а если нет, то станет вечным посмешищем. Антон медленно шагнул к калитке. Она была такой низенькой, что даже ему, совсем не великану, чтобы пройти через нее, надо было пригнуться, и такой узкой, что толстый человек через нее бы не протиснулся. Он недоумевал, для кого же был сделан такой проход? Наконец Антон собрался с духом, немного пригнулся и, быстро пройдя через калитку, ступил на кладбищенскую землю.

Напряжение у остальных сразу спало, и ребята наперебой загалдели, прогоняя остатки недавнего страха и делясь впечатлениями. Комментарии в основном сводились к тому, что Антошка молодец, такой прыти от него не ждали и теперь весь вопрос в том, выдержит ли он до утра в одиночестве.

– Ну как, все нормально? – спросил Сережка, вглядываясь в темноту.

– Ага, – односложно ответил Антон.

– И ты точно решил там остаться? – В голосе Сергея послышались нотки тревоги.

В этот момент Антону страстно хотелось сказать, что ничего такого он не решил, выйти назад и отправиться домой, забыв об этом страшном приключении. Но самолюбие и боязнь насмешек в последний момент перевесили, поэтому он только недовольно буркнул: