Большая Медведица смотрит на город - страница 8
Папа всякий раз умудряется так зажать и намотать тряпку, что поперечная перекладина палки остается голой. И папа трет пол не столько тряпкой, сколько перекладиной. Трет, не обращая внимания на громкие звуки: «Хрюк-хрюк, хрюк-хрюк!»
— Мучитель ты мой… — услышал Бориска мамин голос. — Хоть бы еще часок дал поспать.
— Ты уже встала? — удивился папа. — Разве я тебя разбудил?..
Папе казалось, что он все делал осторожно и тихо.
— Ура! — закричал Бориска и выбежал в коридор.
— Очень хорошо, что ты уже встал, — встретил Бориску папа. — Быстренько собираемся, завтракаем и едем выручать Сороку. Понял?
— Мы едем выручать Сороку! — крикнул на всю квартиру Бориска и, разбежавшись, прокатился по высыхающему полу.
— Тише… — сказала мама. — Ты разбудишь весь дом! Но Бориска после папиного известия уже ничего не мог делать тихо.
Умываясь, он пустил воду на полную мощность.
Дверью стукнул так, что вздрогнули стены.
А какао стал пить, будто хлебать. За столом раздалось: «Фллюп-фуу, фллюп-фуу, фллюп-фуу…»
— Перестань сейчас же! — приказала мама.
А папа посмотрел на Бориску строгим взглядом. Выручать Сороку поехали втроем: Бориска, Бук и папа. У мамы оказалось много дел, и она осталась дома, заметив:
— Вы не задерживайтесь дольше, чем надо. Поняли?
— Ладно, ладно, — успокоил ее папа и поцеловал маму в лоб.
Мама нагнулась и поцеловала Бориску.
— А кто поцелует меня? — спросил Бук из Борискиной пазухи.
— Я, — сказал Бориска.
— Это конечно, — согласился Бук, — но мне хотелось бы, чтобы обо мне не забывали и другие.
— Удачного пути вам, — сказала мама, поправляя фартук и прислушиваясь, не убежало ли на кухне молоко.
— Удачного пути нам, — повторил Бук. — Будем надеяться, что он действительно окажется удачным…
Людей в автобусе было мало.
Бориска с Буком сидели у окна и слегка подпрыгивали на мягком сиденье.
За окном мелькали бегущие назад большие и маленькие дома, качали ветвями сосны и березы.
А когда автобус выехал за город и свернул на лесную дорогу, ветви стали постукивать по крыше автобуса и стеклам.
— Вот здесь я чуть не сорвался тогда с бензобака, — припомнил Бук на одном из крутых поворотов. — Меня так мотнуло, что я — ууух! — подумал уже, что лечу и вот-вот врежусь в березу…
— Смотри-тко ты, — полуобернулась сидящая впереди бабушка, — совсем маленькая зверушка, а так громко свистит!
И она протянула было руку, чтобы потрепать Бука по шерстке.
Бук улыбнулся ей так приветливо, как только мог, но старушка вдруг испугалась и отдернула руку.
— Ой! — испуганно сказала она.
— Вы не бойтесь, — попытался успокоить старушку Бориска. — Бук никогда и никого не кусал.
— Сви-сви-сви… — подтвердил Бук.
— Нет, — сказала старушка, — не может быть, чтобы он не кусался. Вишь, как свистит… Ну чисто разбойник!
— Здравствуйте-до свиданья, — обиделся Бук. — Неужели моя добрая улыбка похожа на разбойничью?..
Но старушка не поняла и его нового «сви-сви-сви». Она подхватила с полу авоську, набитую свертками, и пересела на другое место, подальше.
«Эх, — подумал Бориска. — Трусиха! Наверное, еще с детства привыкла бояться всего непонятного. Да такой и состарилась. А может, она плохо обращалась с животными и они часто кусали ее?»
И еще Бориска подумал о том, что эта старушка хоть внешне чем-то и напоминает его, Борискину, бабушку, на самом деле ничем не похожа на нее.
«Моя бабушка, — размышлял Бориска, — сразу сумела бы отличить добрую улыбку от злой… Она и не подумала бы даже, что Бук хочет ее укусить. Тот, кто не делает никому ничего плохого, всегда более доверчив и спокоен»…
Но тут он вспомнил, как Бук по единственной болотной тропинке привел его к Машенькиной берлоге. Как долго не открывалась потайная дверь и как он потом сказал Машеньке:
— Здравствуйте, вы напрасно остерегаетесь меня. Я никому не собираюсь делать зло.
Машенька ответила тогда:
— С первого взгляда трудно бывает понять, может кто-то сделать тебе зло или не собирается его делать.
«Да… — подумал Бориска. — Машенька была права. Нельзя забывать, что она еле убежала от охотников, которые убили ее маму-медведицу и хотели поймать Машеньку. Она осталась в совсем непроходимом болоте. Машенька боялась, что охотники могут отыскать и ее… В такое время не станешь сразу верить каждому человеку. А старушка…»