Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках) - страница 61
БГ в ужасе хватается за голову, но тут Варела подает ему стакан портвейна, затем второй, и вот Гребень уже приободряется, и уже расспрашивает, что за зал, как в нем акустика, какой аппарат, да все прочие вопросы технического порядка. Вареле уж и совестно стало, он уж и не знает, как эту затянувшуюся шутку побезобидней дезавуировать.
На его счастье, все получилось само собой: в процессе беседы БГ оказался каким-то образом возле окна, да выглянул в него, да увидел машины с питерскими номерами. После чего, вскричав возмущенно «Козлы!». схватил гитару и убежал.
Вскоре в репертуаре «Аквариума» появилась песня «Козлы», и довольно долго В.Усольцев с гордостью всем объявлял, что она посвящена не каким-то абстрактным нехорошим людям, а именно ему, Вареле Усольцеву.
3.
А вот история, являющаяся пояснением к иллюстрации 2: Б.Гребенщиков и А.Макаревич в обнимку; снимок сделан осенью 1987-го года в аэропорту Шереметьево; Макаревич провожает БГ в Америку, куда тот летит в первый раз полпредом красного рока, Гласности и Перестройки. Интересным является то, что автору этих строк удалось подслушать состоявшуюся сразу по возвращении А.Макаревича из Шереметьева беседу меж ним и еще одним корифеем советской рок-культуры, А.Троицким. Причем он сделал это находясь за примерно тысячу километров от места действия в городе Ростове-на-Дону!
Вот как это было.
— Я сидел в Ростове-на-Дону в местной рок-лаборатории, располагавшейся тогда в местном же Театре имени Горького, будучи опять же тогда тамошним деятелем мировой революции посредством музыки рок. Вот что было самое положительное в городе Ростове-на-Дону: в упомянутой рок-лаборатории имелся телефон, который оплачивало местное управление культуры, в том числе — междугородние звонки. И я активно пользовался этим, бесперерывно названивая по всему СССР и устанавливая связи:
— Алло, это Куйбышев? Рок-клуб? Ну, расскажите, как что у вас. Я? Ростов, тоже рок-клуб.
Толстая тетрадь со списком телефонов была прислана мне по почте кажется, из Саратова, а саратовским деятелям рока мой ростовский адрес дали тоже какие-то рок-деятели, может питерские, а может, свердловские — это было время бурного пложения рок-клубов и попыток — и первоначально небезуспешных — соединить их в сеть и цепь с целью дружбы, координации и прочего интернета. И я, занесенный волей судьбы жит в Ростов-на-Дону активно занимался этим, и среди прочих телефонов в этой тетрадищи был и телефон Артемия Троицкого также. Я этот номер и набрал.
Междугородняя связь в те времена обладала следующим свойством: если вы звонили по межгороду некому абоненту N, а он в это время беседовал с каким-либо абонентом Z, то ваш звонок вклинивался в их беседу, ибо междугородние звонки важней болтовни внутри города. И получилось вот что: набрав московский номер Троицкого, я услышал положенный би-бик, обозначающий установление связи, и сразу же оказался внутри беседы Троицкого А. с кем-то еще.
И я уже было собрался повесить трубку и перезвонить позже, как тут услышал очередную фразу беседы:
— А я только что из аэропорта, Борьку Гребенщикова в Америку провожал, — и узнал говорящий это голос, принадлежащий Макаревичу. И поскольку Борька Гребенщиков в то время был человеком, крайне интересовавшим советскую рок-общественность, то я, замирая от сознания безобразия того, что мной совершается, трубку класть все равно не стал, а, стараясь не дышать, начал всячески эту беседу двух выдающихся деятелей современности подслушивать.
Ничего, впрочем, такого уж секретного я не услышал.
Так, обычный телефонный треп, легкое дружеское злословие:
— Что же он один полетел, братков не взял?
— Что ты, хочешь, Боливар не вынесет пятерых!
Или:
Да, года промчались, бури улеглись, и высоко вознесся он над нами!
— Во- во: когда б земля таких людей бы не давал б миру, заглохла б нива жизни!
И т. д.
И, в общем, трудно даже и сказать, зачем я это рассказываю здесь, да тем более в письменном виде.
В общем-то, — низачем.
Так, картинка навеяла.
18 ноября 1996, 5.55 утра,
Продолжая свою новую — и довольно неплохую — жизнь на улице Свободы, что возле метро Сходненская.