Большая вонючка - страница 13
— Ничего себе! — изумился Бельцер, как только Умник ушёл. — Берни, ты это видел? Билли-Умник не догадался, что Томми — собака!
— Хм… видимо, придётся придумать для Билли другое прозвище.
— Точно. Типа, Билли-Болван, да?
— Потом решим, — оборвал я и подтолкнул Томми к двери. — Посмотрим, сможем ли мы провести остальных. Если нет — мне конец.
— Миссис Гнус, — обратился я к учительнице, — это новый ученик. Он у нас по обмену. Его зовут Томми Толстоморд. Где он будет сидеть?
— О-о! Что за жуткий запах? Чем так воняет? — спросила она.
ОН ГОВОРИТ ПО-ФРАНЦУЗСКИ
— Внимание, внимание! — сказал он. — Многие ученики просили о том, чтобы на конкурсе по правописанию слова состояли только из одной буквы. Мы решили, что это было бы слишком просто. Поэтому конкурс по правописанию отменяется.
— Томми, сейчас у нас будет урок французского, — сказала она. — Ты говоришь по-французски?
— Что он сказал? — спросила миссис Гнус. — Я не расслышала.
— Он сказал: «Oui, madam» (Да, мадам (франц.)), — ответил я. — Он очень робкий. И поэтому говорит очень тихо.
— Сколько лет ты учишь французский? — спросила она.
— Он говорит «Trois ans» (Три года (франц)), — сообщил я.
— Ух ты! Целых три года учишь французский! Да ты будешь нашим лучшим учеником, — сказала миссис Гнус. — Я тронута.
— Садись, Томми, — велела миссис Гнус.
— Можно он сядет рядом со мной? — попросил я.
— Итак, давайте заниматься французским. Томми, ты можешь исправлять нас, если мы будем говорить неправильно.
Томми отрыгнул свой завтрак. Я быстро вытер за ним и помог ему забраться на стул.
Остальные уроки тоже прошли нормально. Томми сидел за партой и, высунув язык, преданно смотрел на миссис Гнус. К счастью, несколько других учеников тоже сидели с высунутым языком.
Я позволил себе расслабиться. Пока что мне не о чем волноваться — по крайней мере, до урока пения.
А ЕЩЁ ОН ПОЁТ!
Мистер Гундос — наш учитель пения. Он дерёт с нас три шкуры, потому что очень гордится хором четвероклассников и хочет, чтобы мы пели как можно лучше.
Он заставляет нас по сто раз повторять одно и то же. И сам поёт с нами. Беда только в том, что петь он совсем не умеет. Ни в одну ноту не попадает и поёт всё время в нос.
— Ага! Новенький! — обрадовался мистер Гундос. — Добро пожаловать! Ну-ну, не прячься. Уверен, у тебя чудесный голос.
Томми уже обслюнявил весь перед футболки. Хорошо хоть кепка с ушей не слетела.
— Надо только проверить, какого тембера, — продолжал учитель, — чтобы решить, куда тебя поставить.
— У него болит горло, сэр, — сообщил я, выходя вперёд и загораживая Томми. — Видите, он и слова сказать не может.
— Тогда попросим его спеть что-нибудь совсем простенькое, — сказал мистер Гундос и наклонился к Томми. — Помнишь увертюру к «Реквиему» Бетховена в ре-миноре?
— Конечно, помнит, сэр. Это его любимое произведение, — ответил я за пса, снова пытаясь его загородить. — Но у него так болит горло… Боюсь, у новичка острый фарингит, сэр. Он кашлял всё утро.