Большое средневековое сафари (СИ) - страница 16

Утром мы тронулись в путь в прежнем порядке. По нашим расчетам мы могли сегодня обедать в Титсоне. Уже на подходе к нему мы вошли в деревушку Лидсвуд. Некоторые местные жители узнали наших пленников, и из собравшейся толпы послышались крики ненависти, а следом полетели камни. Пришлось мне обратиться к этим людям и сказать, что мы доставим этих разбойников в город на суд. С большим трудом удалось успокоить разгоряченную толпу.

Сразу появились добровольцы, предлагавшие нам помощь в сопровождении пленных. Но помощь нам не требовалась. Единственное, что нам было необходимо, так это завтрак, и мы его получили в ближайшей таверне. В лавке через дорогу продали торговцу все наши военные трофеи, а когда вышли, вокруг наших пленных появилась дюжина добровольных конвоиров, которых возглавлял помощник старосты по имени Джон. Эти люди, во что бы то ни стало, хотели идти с нами.

Джон оказался толковым человеком, и мы проговорили с ним всю короткую дорогу. От него я узнал, мы находимся в королевстве Веллир, которое славиться своими ремеслами, а более всего кузнецами. Оно представляло собой часть от древнего, некогда большого королевства, которое распалось на шесть частей, и сохранило его прежнее название. Эта земля именовалась Спирсленд по имени местного лорда и являлась частью графства Эштвуд. Так же я узнал, что до столицы королевства семь дней пути, если скакать как следует. Из разговора с ним я так же почерпнул много мелких деталей, которые необходимо знать, чтобы не выглядеть странно в чужой стране.

Город показался, едва мы поднялись, на третий по счету невысокий пригорок. Эпитет большой, пожалуй, мало подходил для него. Скорее это была просто большая деревня, в которой, возможно, проживало тысяч семь человек и раз в десять больше различных животных, несомненно, полезных в хозяйстве. Но именно поэтому порывы ветра, прилетавшие к нам со стороны Титсона, трудно было спутать с благовониями.

Дорога вела к простым, но прочным деревянным воротам, вправо и влево от которых уходила не слишком крепкая стена высотой едва ли больше трех с половиной метров. Всего шесть частично разрушенных башен усиливали это не надежное укрепление. Как историк я знал, что замки со стенами впятеро выше умудрялись взять штурмом за два-три часа.

Тем не менее, лучники дежурили у ворот, на стенах и башнях. Город находился в небольшой долине, треугольным уступом уходившей в высокие неприступные скалы, которые и служили ему остальными стенами. Так что рукотворная стена охраняла только одну из трех сторон треугольника, образовавшего город.

К этому времени я уже знал от Джона, что местный лорд живет в своем замке ниже по течению реки, а тут власть представляет сотник по имени мастер Грэг Тяжелая рука, что принимает он на площади, возле казарм, там же разбирает дела и решает, что делать с виновными. Так как размеры Титсона были не велики, то все мы скоро оказались на центральной площади, которая по совместительству играла роль и плаца, и рынка. Джон ненадолго исчез и явился с человеком богатырского роста, которому он доставал едва до плеча. Это и был сотник, во всяком случае, я бы не усомнился, что прозвище свое он носит заслуженно — руки его соответствовали его размерам.

— Приветствую тебя, сотник, — обратился я к нему, — я странствующий рыцарь сэр Бенджамин Морли. Это мой племянник сэр Питер Морли. А эти люди напали на нас у переправы через реку, где мы и взяли их в плен.

— Я командую здешней стражей, — отвечал нам великан, — решаю малые дела, а с большими отправляю к барону Бриту Спирсу, он владелец окрестных земель и замка Спиртсвил. Меня зовут мастер Грэг, а прозывают Тяжелая рука. И он поднял вверх свою могучую руку. Разбойников этих лорд приказал изловить, и награда за них полагается по серебряной кроне за голову. Так что здесь у вас на девятнадцать серебряных монет.

Писарь, присевший рядом с ним за низенький каменный столик, прилежно макал гусиное перо в чернильницу и записывал наши имена, потом обстоятельства по делу о разбойниках и награде. Я оглядел Грэга. Примерно пятьдесят лет, на голову выше меня, с первыми признаками седины в темных волосах. Крупные черты его лица выдавали добродушие. Одет он был в простые кожаные штаны и куртку, по верх которой носил простой, но крепкий колотырь