Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников - страница 22

Криста одобрительно посмотрела на Хартнела, а Фретш, по мере того как Криста слово в слово переводила ему сказанное, начал оживать. Его покрасневшие глаза расширились, острый нос чуточку задрожал; сидевший до того над своей тарелкой опечаленный, маленький человечек вдруг распрямился, и по его тонким, узким губам пробежало подобие улыбки.

— Go on, tell me! What's the name of the boss? You know him, don't you?[10] — наступал Хартнел.

— Вы полагаете, господин Фретш знает человека, который был тогда главным лицом в концерне «Флюгель и Польтер»? — спросила Криста.

Но маленький седоволосый человек, судя по всему, уже понял и без того. Он осторожно осмотрелся и, увидев уже возвращающегося адвоката Штейгльгерингера, торопливо прошептал:

— Не сейчас. Я все скажу фрейлейн. Вы сами тогда все поймете, мистер Хартнел… Но… — Он смущенно посмотрел на Кристу и Хартнела.

— Не беспокойтесь, — заверила его Криста, понявшая, что Фретш имеет в виду. — Все останется строго между нами, вы ведь это хотели сказать?

Фретш кивнул.

Криста повернулась к Хартнелу, но он опередил ее новым вопросом.

— Tell me about Schwabing — it's full of nightclubs, isn't it? And the Schwabing girls are famous for their chic and smartness, aren't they?[11] — спросил Хартнел и улыбнулся, заметив, как удивилась Криста его вопросу, не увидев, что к столу подошел Штейгльгерингер.

— Я рад слышать, что вы уже приступили к составлению… гм… программы на конец недели. Кстати, коллега, сейчас в Швабинге появился новый ресторанчик, гм… который не следует обходить стороной, — такого еще нет в Нью-Йорке, дорогой коллега! — сказал адвокат.

И, приказав официанту подать кофе, дружески улыбнулся Хартнелу и попросил: Кристу перевести сказанное. Но Хартнел отрицательно покачал головой.

— Я все понял, — ответил Хартнел на безукоризненном немецком, глядя при этом не на Кристу и не на восхитившегося его лингвистическими успехами адвоката Штейгльгерингера, а на Фретша, который заканчивал свою трапезу.

В дверь постучали, и Дональд Хартнел открыл глаза. Он не сразу понял, где он, собственно, находится. Ах да, это же номер отеля в Мюнхене, куда он прибыл сегодня рано утром. Славненький городок этот Мюнхен, много чище, чем Нью-Йорк, далеко не такой лихорадочный и, пожалуй, даже красивый.

Часы на руке показывали 19.34 — значит, спал он больше трех часов, чувствовал себя вполне отдохнувшим и свежим, теперь надо принять душ и разве что побриться…

В дверь снова постучали, на этот раз несколько громче.

— Войдите! — крикнул Хартнел.

Парнишка в униформе открыл дверь, сказал: «Добрый вечер, сэр, это вам, сэр!» — и передал Хартнелу конверт. Криста Трютцшлер сообщала, что она получила от Фретша документацию и теперь ждет, как договорено, в холле отеля. Она yate пыталась дозвониться в номер по телефону, однако тщетно — по-видимому, звонки были недостаточно громкими.

Через четверть часа Дональд Хартнел уединился с Кристой в тихом уголке гостиничного бара и Криста сообщила ему все, что разузнал Фретш о «господине докторе», бывшем некогда главою резинового концерна с постоянным местопребыванием в Лейпциге и дочерними предприятиями в Тшебине и Лодзи; Криста перевела и документы, извлеченные из разных архивов.

Фриц Карл Риз — таково было накрепко забытое различными информаторами (или, возможно, сознательно ими умалчиваемое) и даже Фретшем названное лишь после энергичного требования имя «господина доктора». Он родился 4 февраля 1907 года в Саарбрюккене, после окончания школы изучал в Кёльне и в Берлине юриспруденцию, выдержал затем первый и второй государственные экзамены и в начале 1934 года получил докторскую степень в Гейдельбергском университете.

Уже в том же году молодой юрист, вступивший в мае 1933 года, как и многие другие немцы, в нацистскую партию, стал самостоятельным предпринимателем — единоличным управляющим и компаньоном фирмы «Флюгель и Польтер» в Лейпциге.

Это предприятие представляло собой тогда небольшую, на 120 рабочих мест, фабрику по изготовлению резиновых изделий санитарного и гигиенического обихода, которую ее бывшие владельцы были вынуждены продать. Д-р Риз смог себе обеспечить решающее влияние в фирме. Незадолго до этого он женился на дочери довольно состоятельного зубного врача, Филиппа Хейнемана из Рейдта, и сумел склонить своего тестя к существенному материальному участию в делах фирмы.