Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников - страница 31
— Он еще недавно был канцлером ФРГ, — сухо заметила Криста, и Дональд Хартнел, которого этот документ очень заинтересовал, всполошился.
— Д-р Тауберт, кажется, заранее позаботился о полезных послевоенных связях, — сказал он затем. Криста в это время листала документы и выудила из папки следующую страницу.
— Где он только смог все это разыскать?! Слушайте, Дон!
Письмо, которое она затем перевела Хартнелу, имело дату 12 декабря 1971 года и было направлено одному из живущих в Мадриде старых знакомых д-ра Тауберта. Бывший шеф «Активной пропаганды против евреев» сообщал уныло, что после краха нацистского режима он был вынужден жить «сначала многие годы вне Европы, в Южной Африке и в Персии». Потому что дома, прокомментировала это место письма Криста, его судили бы как военного преступника и, чего доброго, повесили бы… Но затем, когда началась «холодная война» и связанное с ней возвращение даже и сильно отягощенных виной нацистских фюреров в свои стойла, он начал искать «связи с национальными кругами в Федеративной Республике» и нашел их. В настоящее время, то есть в конце 1971 года, он работает в качестве юрисконсульта в одной фирме концерна «Пегулан», поблизости от Мангейма.
Свой обратный адрес д-р Эберхард Тауберт написал так: «671, Франкенталь/Пфальц, на Канале, 3», «06233/81/513(404)», причем, как пометил на документе Фретш, эти номера совпадают с номерами телефонов в конторе «Пегулан-верке АГ» и в жилых домах концерна, принадлежащего господину консулу, д-ру Фрицу Ризу.
— Теперь мы знаем, стало быть, — сказала Криста, поправляя свою прическу, — где искать троих из интересующих нас лиц, а именно д-ра Риза, Дору Апитч и д-ра Тауберта… В районе действия нового концерна во Франкеитале.
— Имеете ли вы какое-либо представление, Криста, об этом концерне?.. Большое это предприятие?
Чтобы ответить на вопрос Хартнела, Криста извлекла подготовленную Фретшем специальную справку:
«Пегулан-верке АГ», 6710 Франкенталь (Пфальц), ул. Фольтринг, 35, более 2000 работающих, многочисленные дочерние предприятия. Оборот в 1972/73 хозяйственном году — около 400 миллионов немецких марок, а с учетом группы д-ра Риза, к которой принадлежат заводы «Бадише пластик» в Бетцингене и «Ропласто-интернациональ Дина-пластик», — свыше 500 миллионов немецких марок. Дивиденды: 14 процентов на 28 миллионов марок акций основного капитала и 16 процентов на 7 миллионов марок привилегированных акций. Держатель контрольного пакета акций и председатель правления — консул, д-р Фриц Риз; председатель наблюдательного совета — Эрнст Рихе, член правления Коммерческого банка во Франкфурте-на-Майне; заместитель председателя наблюдательного совета — д-р Ганс Мартин Шлейер, член правления концерна «Даймлер-Бенц, Штутгарт…»
— Эге!.. — воскликнул Хартнел. — Это имя я уже где-то слышал… и даже совсем недавно… Но где?
В глубине бара, за стойкой, зазвонил телефон. Бармен снял трубку. Хартнел совершенно отчетливо услышал, что он произносит его имя и удивленно повернулся к нему.
Бармен подошел к ним.
— Мистер Хартнел?.. Вас просят подойти к телефону, сэр… Кабина 2 в холле, здесь, сразу же за углом направо…
Дональд и Криста взглянули друг на друга. Затем Хартнел сказал:
— Пожалуй, лучше вам подойти, Криста… Это могут быть, собственно, либо мой «коллега», либо наш прилежный Фретш.
Это был Фретш, звонивший из мотеля на автомобильной дороге поблизости от границы ГДР, пограничного пункта Хиршберг, и очень обрадовавшийся тому, что подошла Криста, а не сам Хартнел, что освобождало от необходимости говорить по-английски.
— Я возвращаюсь как раз со свидания с моим «фронтовым товарищем», — сообщил он. — И думаю, что знаю теперь, куда девалась картина!.. Мы нашли важные указания в старых бумагах…
— Чудесно!.. Почет и уважение, господин Фретш, — живо откликнулась Криста.
— Ну, да, нам посчастливилось, — скромно заметил Фретш. — Но я не поэтому звоню вам так поздно. Скорее мне хотелось бы… настоятельно попросить мистера Хартнела ничего не предпринимать, пока он не поговорит со мной! Я боюсь, что иначе он, чего доброго, совершит какую-нибудь непоправимую ошибку и ввяжется в такое дело, об опасности которого не подозревает.