Большой куш - страница 13

— Если бы Пэтчу нужны были деньги, он мог бы продать часть своей земли.

— Очевидно, такой вариант его не устраивал. — Гуч пожал плечами. — Я сказал ему, что хотел бы узнать об этом более подробно. Старик ответил, что посвятит меня в детали, если я найду одного-двух инвесторов, которые захотят обсудить с ним этот вопрос. Я, конечно, заявил ему, что не могу злоупотреблять временем богатых людей, потому что в этом случае мне придется рассматривать их как своих клиентов тоже. Кроме того, я опасался, что это может быть какой-то долбаный проект и из-за него обо мне могут плохо подумать. Блин, может, он собирался торговать фигурками домашних животных в натуральную величину из ростков декоративных растений?..

— Пэтч не намекнул тебе, для чего ему нужны были эти деньги?

— Нет, просто поручил мне подобрать ему несколько мультимиллионеров, которые, честно говоря, составляют очень маленький процент среди моих клиентов.

— А как ты думаешь, обращался ли он с этим к кому-нибудь еще?

— Он налетел на меня так, будто очень торопился. Я спросил, почему он не обратится в банк, и Пэтч объяснил, что не хочет огласки. Кажется, он говорил, что дело не терпит отлагательств. При мне он даже сказал: «Дело достаточно горячее и крупное, чтобы смести этот городок с лица земли».

— Получается, что поначалу он не хотел привлекать к себе внимание, но рассчитывал, что впоследствии интерес к этому делу будет весьма значительный.

Гуч отхлебнул пива и кивнул.

— Надеюсь, моя подсказка тебе пригодится.

— Может быть, он просто втирал народу очки. А если Пэтч задолжал кому-то большую сумму денег? И этот кто-то решил ее вернуть.

— Возможно, — согласился Гуч. — Ты знал его лучше меня. Он не был мошенником?

— Да нет. Пэтч производил впечатление покладистого мужика. Он всегда разрешал нам купаться и ловить рыбу на своей земле. Я никогда не слышал, чтобы у него были проблемы с долгами.

— А вымогательство?

— У Пэтча? Вряд ли. Представляешь, он сам хвастался, что принимает виагру. Таких людей, как он, просто нельзя поставить в неловкое положение.

— Старик, который хвастается тем, что принимает лекарства для сексуального возбуждения, — это одно, — авторитетно заявил Гуч. — А вот если у Пэтча была какая-то темная тайна, из-за которой его в конце концов взяли за горло, — это другое. Или кто-нибудь рядом с ним попал в беду и нуждался в деньгах.

— Только не Люси.

Гуч прищелкнул языком и прокашлялся, глядя, как маленькая красная парусная лодка лениво выходит в бухту.

— Не нужно снова все грузить на Люси, — сказал Уит.

— Люси восхитительна. Она очаровательна в ветреном смысле этого слова. А попка у нее просто безупречна.

— Но… — попытался перебить его Уит.

— Но я не уверен, — насмешливо произнес Гуч, — что она читает книги. А чтобы болтать по телефону, много ума не надо.

— Почему тебе не нравится моя девушка?

— Не хочу видеть, как тебя дурачат.

— Но она не мошенница.

— Разумеется, ведь экстрасенсы, работающие по телефону, как раз славятся своими высокими этическими принципами.

— Ты даже не попытался познакомиться с ней как следует.

— Это чистая правда. Если ты счастлив, я тоже счастлив. Трахаться вообще безумно счастливое занятие.

Уит поднялся.

— Мне нужно возвращаться к себе в суд. Я сообщу Дэвиду о том, что ты мне сейчас рассказал.

— Надеюсь, мое имя при этом упоминаться не будет.

— Конечно. Попробую, по крайней мере.

— Пэтч просто так не сдался бы, — задумчиво произнес Гуч. — Я бы хорошенько проверил, не нашел ли он эти деньги где-нибудь в другом месте.

— Обнаружили его кошелек и ее сумочку. — Дэвид сидел на единственном стуле с прямой спинкой в небольшом кабинете Уита. Было начало четверга, второго дня расследования. — Их оставили под телами убитых. Наличные и кредитные карточки исчезли.

— Значит, это было ограбление, в котором что-то пошло не так?

— Кража при незаконном вторжении, судья, — поправил его Дэвид. — Вы ведь знаете разницу.

А может быть, это было ограбление, превратившееся в кражу с вторжением, или еще что-нибудь в этом же духе, хотел добавить Уит, но, решив быть предельно вежливым и вести себя, как подобает настоящему судье, промолчал. Пусть себе Дэвид язвит; язвительный тип — это тот же придурок, только называется по-другому.