Большой ливняк - страница 10
Михаил на все эти выталкивания выходил босиком и в трусах, сквозь прорехи, в которых просвечивалось бледное тело. Местные смущались раздеваться, но, увидев, как непринужденно ведет себя столичная штучка, стали следовать его примеру. Но потом непременно одевались. И только депутат и его охранник соблюдали свой статус, хотя были выпачканы грязью с ног до головы и больше напоминали космонавтов плюхнувшихся из атмосферы в грязную лужу.
Машину протащили зигзагом, загрузились и снова поехали. Через полкилометра гребень балки разрезала плоская проплешина, которая, змеясь, скрывалась на дне балки.
-- Интересно, а где она на той стороне взбирается? - Вслух удивился депутат, глядя на все еще мощный поток воды.
-- Нигде! - Пояснил сержант. - Там, за поворотом, к этой балке примыкает Сорочья, а она тянется до самого города, все по ней раньше в город и ездили. Собственно вся вода сейчас из города по ней и идет, асфальт! Земля в городе не впитывает. Поехали!
Маруську поташнивало. Сектантка взяла ее за руку, потом погладила по животу.
- Да ты беременная девочка! - Неожиданно сказала она. Говорила она тихо, но поскольку все молчали, эти слова прогремели как гром среди ясного неба. Все машинально посмотрели на нее.
-- Вот еще! - Дернулась от сектантки Маруська. - Почему вы так думаете?
-- Я не думаю, я знаю, сама два раза рожала! Срок у тебя небольшой, месяц-два. - Но Маруська ее уже не слушала. Она вцепилась обеими руками в Серегу. Если бы у него на голове были волосы, она бы их вырвала, но и ушам тоже пришлось несладко.
-- Ах ты сука, ах ты поганец! Я-то дура думаю, одну пачку купил... да ты ее за один день должен был израсходовать! Вместо того, чтобы школу кончать, рожать придется?
-- А чего, ну и родишь, мама моя к тебе хорошо относиться, папа...
-- Ты сам папой будешь урод! - Маруська отпустила его, отвернулась и заплакала.
Таким макаром с рыданиями, с уговорами, с примерами из личной жизни, советами они проехали еще километров пятнадцать. Балка совсем измельчала, но зато к ней, как к матери, потянулось много мелких овражков, в которых, вода если и передвигалась, то уже нехотя. Ее узкий конец начал поворачивать в сторону города, когда они заметили в самом глубоком овражке, группу людей, выталкивавших здоровенный джип, при том, что другой такой же "сарай" пытался с помощью троса выдернуть его на гребень. Увидев, вновь подъехавших, люди внизу обрадовались. Они тоже были заляпаны грязью, поэтому чтобы не испачкать волосы они увязали их платками. Один из них, подошел к ним, а остальные собрались у первого джипа, всего их было одиннадцать человек. Подошедший спросил:
-- А что, дальше я вижу, дорога нормальная, раз такая колымага проехала. До Максимовки километров двадцать будет? - Водитель микроавтобуса кивнул и начал поднимать руки вверх. Люди от джипа шли, взяв автоматы и пистолеты на изготовку. Депутат тоже это заметил.
-- Что это такое? - Строго спросил он.
-- Как что? - Усмехаясь, ответил первый. - Вы теперь заложники, рабы наши!
Они выстроили людей вокруг "Газели" и обыскали. У сержанта забрали из кобуры пистолет, а у женщин, что-то долго искали между грудей.
-- Раз мы заложники, давайте вести переговоры, я депутат... - но ему заехали прикладом по спине, и оставшиеся слова он проглотил, громко клацнув зубами.
-- Выбора у вас нет. - Тот, кто подошел первым, был, по-видимому, главарем. - Вытолкаете, машину отпустим, даже мента. Все вниз, толкать.
-- Она же беременная! - Показал на нее сержант.
-- Не надорвется! А если и надорвется, одним русским ублюдком будет меньше! - Пленников погнали вниз.
Джип, проложив на противоположном краю колею, на подъеме на другую сторону, увяз крепко. Уже половиной кенгурятника зарылся в землю. И бандиты и люди надрывались, но машина не сдвинулась и на дециметр. Главарь махнул рукой. Все попадали прямо на склон.
-- А ты чего в трусах? - Спросил он Михаила.
-- Одежду не хочу пачкать! - Спокойно ответил актер.
-- А-а! - Как бы согласился старший с ним и, дав сигарету, щелкнул зажигалкой, подождав пока Михаил прикурит.