Большой заговор - страница 28

— Нет.

— А, это он мне говорил. Очень, знаешь, прозрачно намекал. Да что там — носом тыкал.

Ирина помолчала.

— Клавдия Васильевна, если честно, вы чего так радуетесь? — спросила она серьезно.

— В смысле?

— Ну, все-таки это наша работа, а начальник оказался сволочь из сволочей, выходит, что и мы…

— Вот теперь не выйдет! Вот потому и радуюсь! Помнишь, я говорила, что в прокуратуре воняет? Я по натуре домохозяйка. У меня даже в туалете запах лаванды. Я жить не могу, когда грязно.

— Да, — сказала Ирина. — Да.

— Завтра мы берем Сарычева, везем в прокуратуру, снимаем показания, а потом…

— А потом?

— А потом в генералку. Когда мы его арестуем, и Шевкунов расколется, и Инна найдется. Люди бояться перестанут.

— Не вывернется?

— Нет. Теперь не вывернется! У нас свидетель — пальчики оближешь!

— А деньги он брал, стало быть, якобы на космические технологии?

— Якобы. Ему эти технологии по фигу. Он ими один раз только и воспользовался.

— Когда?

— Помнишь, в тюрьме зарезали убийцу Севастьянова? Так проволочка невидимая — она же все время у Малютова на столе лежала. Он всей прокуратуре образцы показывал. Сверхпрочная, тончайшая проволока…

— Да. Я и не связала.

— А я связала? Все мы задним умом сильны. Как говорят французы, юмор на лестнице.

— А Шевкунов, значит, на всякий случай своего подельника прописал в компьютере.

— Да, на случай. Вот на этот самый. Теперь будет этим оправдываться.

Клавдия вдруг погрустнела.

— А ты права, радоваться нечего. Страшно. Какая же он… Нет, не знаю такого слова.

— И я не знаю.

Макс вернулся под утро.

Штаны в пыли, сам бледный, но счастливый.

— Ma, тут такая история, пришлось ребятам помогать…

— Спать ложись, — сказала Клавдия. — Лучше бы ты ее домой приводил.

Макс поспешил в спальню, а Клавдия уже не могла заснуть.

Выпила по привычке размороженной воды. Залезла под душ.

Потом подошла к шкафу и долго выбирала, что бы надеть? С одной стороны — жара. Хочется чего-нибудь свободного и легкомысленного. С другой стороны — ей сегодня предстоит весьма строгое дело.

Клавдия надела льняной костюмчик. Посмотрела на часы — полвосьмого. Пора идти на работу — и так хочется!

Ирина ждала ее возле дома.

Кавалер совсем недавно подарил ей машину, и Калашникова усердно доказывала водилам, что она самая крутая на дорогах Москвы.

Часто Клавдия вежливо отказывалась от поездок с Ириной на машине, потому что просто боялась за свою жизнь.

Калашникова водила лихо, но не безрассудно. Правил никогда не нарушала, но ухитрялась всегда оказаться первой на светофоре, влезала в любую прогалину в километровой пробке. Притиралась чуть не в миллиметр. И что странно, на машине не было ни одной царапины.

— Ириша, мы успеваем, — увещевала Клавдия.

Но Ирину время сейчас интересовало меньше всего — это был спортивный азарт.

— Если бы вы знали, Клавдия Васильевна, как интересно водить машину, — говорила она.

Клавдия понимала теперь, что имела в виду Калашникова. Возле Манежной площади попали в здоровенную пробку. Видно, кто-то из Кремля ехал на работу. Из-за этого движение перекрыли минут на десять.

Когда ехали, еще было терпимо, но когда остановились, Клавдии показалось, что она сейчас просто расплавится как лед, потечет прозрачной струйкой и вся вытечет на асфальт.

При всем мастерстве Ирине удалось продвинуться только на десять метров вперед.

Клавдия посмотрела на часы.

Нет, все нормально, они успевают.

До встречи еще десять минут, а тут езды минуты три от силы.

— Я что-то волнуюсь, Клавдия Васильевна, — сказала Ирина.

— Я тоже, — призналась Дежкина.

— Как перед первым свиданием.

— Оно у тебя и будет первым.

Наконец промчались «гробы» с мигалками, и пробка стала потихоньку рассасываться.

Ирина лихо переругивалась с водителями в соседних машинах, которые чувствовали себя ущемленными в мужском самолюбии.

Клавдия так увлеклась прениями, что, когда посмотрела на часы, ахнула.

Было уже двадцать девять минут девятого, а они только сворачивали на Тверскую.

— Опаздываем, — тихо сказала Клавдия.

Но лучше бы она этого не говорила.

Если раньше Клавдия просто держалась за ручку над дверью, то теперь она вцепилась руками в панель и зажмурила глаза.