Бомарше - страница 14

«По поручению графа де Сен-Флорантена Академия наук занялась разбирательством спора между господами Кароном и Лепотом, претендующими на авторство изобретения анкерного спуска для часов; для выяснения обстоятельств дела академией были назначены уполномоченные, господа Камю и Монтини; заслушав их доклад, 16 февраля Академия сделала заключение, что настоящим автором нового спускового механизма следует признать г-на Карона, тогда как г-н Лепот лишь скопировал этот механизм; спусковой механизм, который г-н Лепот представил в академию 4 августа 1753 года, является естественным продолжением часового спуска, придуманного г-ном Кароном; применение данного механизма в стенных или настольных часах является менее удачным, чем применение спускового механизма Грагама, но для карманных часов использование анкерного спуска кажется наиболее совершенным методом, хотя и очень сложным в исполнении.

Академия утвердила данное заключение на своих заседаниях 20 и 23 февраля».

Это заключение, подписанное постоянным секретарем Академии наук Гранжаном де Фуши, стало первой победой Пьера Огюстена в его судебных тяжбах и принесло ему известность, которой он не преминул сразу же воспользоваться. Уже тогда он стремился быть на виду, и его статья, отправленная 16 июня 1755 года в «Меркюр», яркое тому подтверждение. Статья эта, посвященная разбору критики, что высказывалась в адрес его «спускового механизма», помимо того, что была весьма ловкой рекламой этого изобретения, также свидетельствовала о том, что будущий Бомарше был уверен, что достиг предела своих мечтаний.

«Я — молодой мастер, ставший известным публике лишь благодаря своему изобретению анкерного спуска для часов, которое удостоилось признания Академии наук и о котором писалось в газетах в прошлом году. Этот успех побуждает меня остаться часовщиком, и все мои устремления будут направлены на то, чтобы постичь все секреты моего ремесла».

«Что за скромность!» — сказали бы мы, если бы продолжение этого длинного письма не объяснило нам, почему молодого изобретателя обуревали такие чувства. Все дело было в том, что его приключение наделало много шума. Сам Людовик XV и маркиза де Помпадур заинтересовались удивительным молодым человеком, одержавшим верх над Лепотом. Чтобы продемонстрировать свое мастерство, Пьер Огюстен изготовил для фаворитки короля часы, вмонтированные в перстень: эта безделушка имела всего четыре с половиной линии в диаметре (один сантиметр) и полторы линии в высоту. Поскольку в эту вещицу невозможно было вставить обычный заводной механизм без ущерба для ее внешнего вида, Пьер Огюстен придумал следующее: он пустил вокруг циферблата золотое кольцо, которое достаточно было повернуть ногтем на три четверти круга, чтобы обеспечить механизму работу в течение тридцати часов. Если сравнить точность этих часиков с самыми точными настенными часами того времени, то они отставали от эталона всего на одну секунду в неделю, что было прекрасным результатом.

Эта работа открыла Пьеру Огюстену доступ ко двору, где на него посыпалось множество заказов. По просьбе Людовика XV он изготовил для принцессы Виктории забавные часы с двумя циферблатами, позволявшими видеть время на них с любой стороны. Когда Пьер Огюстен принес выполненный заказ в Версаль, король «узнал» его, и это стало первым шагом к успеху. Монаршее расположение выразилось в том, что Карону-младшему был пожалован титул королевского часовщика, тот самый титул, что носил Лепот. Для двадцатидвухлетнего подмастерья это было неслыханным взлетом. Пьер Огюстен счел своим долгом подкрепить это назначение просьбой принять его в Лондонское королевское общество.

Выполняя заказы королевских придворных, молодой Карон продолжал удивлять всех своими выдумками и показал себя мастером на все руки. Будучи уверенным, что он одним махом достиг уже всего, что только возможно, Пьер Огюстен даже не подозревал, что его тогдашняя слава не шла ни в какое сравнение с тем, что ожидало его в будущем. Ведь он думал, что так и закончит свои дни в лавке на улице Сен-Дени, а между тем ему предстояло покинуть ее, чтобы начать новую жизнь.