Бонна - страница 5
Однако долго стоять и мерзнуть девушке не пришлось. Берт решительно направился к крыльцу, и ей пришлось плестись следом, заранее натягивая на лицо маску непробиваемого безразличия.
– Донна Лиарена! – окликнул ее Тайдир, стоящий на верхней ступеньке и уверенными движениями рук управляющий толпой слуг и возниц. – Поднимайтесь сюда.
И вроде бы совсем негромко он это произнес, а оглянулись сразу с десяток домочадцев и на краткий миг замерли, пытаясь подробнее рассмотреть ту, кому суждено стать на ближайшие годы подушечкой для их иголок и шпилек.
Лиарена стиснула кулачки одетых в перчатки рук так же сильно, как сжимал кулаки недавно сам дорин, и обреченно направилась к нему впереди уступившего ей дорогу Берта.
Но пока она дошла, Тайдир словно забыл о ней и стал пояснять одной из невест, как будут устроены ее люди.
А едва освободившись, обернулся к ожидавшему его распоряжений лакею и так же негромко приказал сопроводить донну Лиарену в ее комнаты.
Берт мгновенно оценил все преимущества этого указания и, передав провожатому сундук, последовал за хозяйкой.
Дом был ярко, почти празднично освещен, но Лиарена смотрела не на убранство залов и лестниц, а старалась запомнить дорогу. На всякий случай.
Отметила, что ведут ее на второй этаж, и слегка нахмурилась – далековато до кухни. Однако, обнаружив, что ее покои и детские комнаты находятся в дальнем конце правого крыла, которое, как ей рассказывали, полностью занимает дорин Тайдир, донна успокоилась. Неважно, что кухня не близко, зато тут будет намного меньше бродить случайных людей.
Когда слуга, поставив на пол сундук, распахнул дверь и отступил в сторону, безмолвно приглашая Лиарену первой войти в приготовленные ей покои, девушка на миг замешкалась.
От острого, как нож, понимания, какую грань ей сейчас предстоит переступить, у донны вдруг задрожали колени, а из горла едва не вырвался предательский всхлип. Она и раньше знала, за какое сложное дело взялась в стремлении помочь ставшим родными людям, но только теперь осознала в полной мере, какой резкий поворот сделала в тот момент ее судьба.
– Вроде теплые покои, – ворчливо сообщил Берт, незаметно, но мягко подталкивая хозяйку в спину. – Ну, поживете, присмотритесь сначала… там видно будет.
От этих крамольных слов Лиарена опомнилась – глупо жалеть о сделанном, если нельзя повернуть назад или переменить решение, – и торопливо шагнула в комнату, где робко тлела масляная лампада.
Первым делом донна отвернула фитиль, добавляя своему новому жилью света, и оглянулась на слугу, ожидая пояснений. Но он лишь молча занес в комнату ее сундук и с легким поклоном исчез, только дверь хлопнула.
– Пусть идет, хмырь, – хмуро посмотрел вслед провожатому Берт и убежденно добавил: – Нет, никуда я отсюда не уеду. Разве вам одной с ними совладать?
– Да я вовсе не собиралась воевать со слугами! – вырвалось у донны. – Они понемногу ко мне привыкнут!
– Вы пять раз поседеете, пока эти привыкнут, – не сдался возница. – Осмотритесь пока, я сейчас узлы принесу. А потом на кухню схожу.
Дверь за стариком закрылась, и Лиарена со вздохом пожала плечами. Берт добрый и покладистый человек, но иногда он становился упрямее хряка, и никто не мог заставить старика поступить против его собственного желания. Тем более что после смерти жены старого слугу ничто не держало в доме отца Лиарены дорина Симорна.
Приемного отца – пора уже называть вещи своими именами, вот только известно это стало ей недавно и совершенно случайно, и девушка не собиралась никому открывать эту тайну.
Дверь из небольшой, но уютной столовой, или гостиной, уточнять у донны пока не было желания, вела в небольшую комнатку, где стояли только шкаф, широкий сундук да серебряное зеркало на кованых ножках. Отсюда вели еще две двери, одна в умывальню, а вторая, приоткрытая, в спальню.
И из-за этой приоткрытой двери доносились еле слышные, скулящие звуки, отозвавшиеся в душе Лиарены внезапной болью и острой тревогой.
С этого мгновения донна разом забыла про все свои страхи и сомнения и стремительно ринулась в умывальню. Лихорадочно сорвала с себя дорожную одежду, поспешно, но тщательно вымыла руки и лицо, растерла холщовым полотенцем и, выхватив из сундука чистое домашнее платье, набросила на себя.