Бонсай - страница 42

Тебе наш развод пошел на пользу. Ты стала нормальнее. Ну не надо, малыш. Я же любя. Мы развелись только потому, что ты так небрежно и бестолково к себе относилась. Просто патологически. По нескольку дней кряду ходила в одной и той же одежде. Так неженственно. Да, знаю, для нашего развода были и другие причины. Но для меня причина именно в этом. Я не мог жить в твоем бардаке. Это был не обычный бардак из-за нехватки времени. Это был депрессивный бардак. Все твое подсознание, излившееся на квартиру. Наша квартира была психической помойкой. Меня тошнило, когда я заходил в твою комнату и находил тебя в кровати, на голом матрасе без простыни, под сырым одеялом без пододеяльника. Ты напоминала мне старуху из сказки о рыбаке и рыбке. Я был той самой рыбкой, что должна тебя вытащить, но оставил тебя у твоего корыта. Не смог вытащить из болота. Ты застряла. Ах, это как раз ты меня поддерживала? Я слишком глуп, чтобы это понять. Ты мне потом объяснишь.

Как бы то ни было, твой бардак тоже причина того, что я предпочел спать в гостиной. Мне надо было дистанцироваться от бардака и ограничить его одной комнатой, чтобы жить нормальной жизнью в остальной квартире. Отгородиться дверью от твоих психопатических воплей. Ты была примитивным животным. А впоследствии развилась, стала более женственной. У тебя всегда было сексуальное тело. Но ты стала эстетичнее, красивее. Тебе идет возраст. Ты сама пошла на компромисс, малыш, когда мы решили спать раздельно. Нашла в этом решении здравое зерно. И все же упрекала меня. Сама себя называла: the mad woman in the attic[9]. Запертая злым мужем. Из моей злобы получились кое-какие книженции.

Слишком много говорю, малыш? Я и в школе говорил. В дневнике писали: «Стефан разговаривает на уроках». Не могу не говорить. Надо снять напряжение. Или голова раздуется. Мозг перекипит. У этой болезни есть один плюс. Мигрени исчезли. Просто фантастика. Взяли и исчезли. Ausradiert[10]. А медсестры — подарок неба. Я даже не подозревал, что они такие сексуальные. Особенно молодые. Голые ноги в белых сабо. Короткие халатики поверх лифчиков и трусов. Загорелые аппетитные тела. Как конфетки. В больнице есть что-то приятно безличное и нейтральное. Что-то клиническое и обтекаемое, подходящее мне. Я окружен стопроцентно профессиональными людьми. В лабораториях — самое высокотехнологичное передовое оборудование в стране. Меня обследуют самой чувствительной аппаратурой. Я словно оказался в космическом дворце. Колония на Луне для избранных. Я под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Даже ночью за мной следят. Нахожусь в кювете люкс. Просто пьянею от такого внимания. Я — пуп земли, вокруг которого все вертится. Как планеты вертятся вокруг сияющего Солнца. Разве не видите: я свечусь, малышки!

Путешествую в бизнес-классе сквозь холодный космический мрак. Комета на пути к месту назначения. Свободный от силы земного притяжения, лечу к свету на белых крыльях больничного самолета. Сделал первую промежуточную посадку. И лежу здесь на своей лунной базе, готовый принять вас, о немногие избранные. Никто другой не получит разрешения переступить этот порог. Врачи — мои охранники. Персонал — мои ангелы-хранители. И вся эта красота — бесплатно. Еда, чистые простыни, иглы, анализы оплачиваются великим человеческим содружеством. Разве я заслужил столь много за то немногое, что заплатил в казну?

Надо радоваться, что не в Африке родился. Там люди просто валяются и умирают. Увядают как цветы. Но возможно, это более естественно. Достойней, чем цепляние за жизнь любой ценой. Никогда не верил в превосходство белой расы. Белые — искусственный продукт. Анимационная конструкция для участия в боевике. Я не белый человек. Лишь тень его, обычный слабый человек, как все остальные.

Дело не в том, что у меня для боевиков кишка тонка. Я тоже иногда могу с удовольствием посмотреть сплэттер. Коллективный невроз мужского страха, развернувшийся на полную катушку, может служить хорошим развлечением. А чего, черт возьми, они боятся? Собственной тени? Напоминает, как на меня несколько лет назад напали на Стрёгет. Нокаутирован при поднятом занавесе. Лежал на асфальте и болтал ножками, словно младенец. Беззащитный, точно перевернутая черепаха. Компании молодых людей не любят таких, как я. Но с глазу на глаз они становятся мягкими. Обуздав свои желания, они удалились с громкими воинственными криками. Резвые единороги на пути к новым приключениям. Я вполз в такси. Нет, ради Бога, никакой полиции. Надо осторожничать, держаться в тени. Нести свой крест. Сказано со всей скромностью, разумеется. Упаси меня Бог залезать в огород Великого Мастера — кстати, о сплэтгерах. Извините, дети, я снова валяю дурака.