Боричев Ток, 10 - страница 47

— Форшмак с огурцом и помидором? Это уж чересчур… прогрессивно.

— Ба! Зато как красиво: серый фон оживить яркими мазками. — В Нине проснулся художник, который настойчиво требовал прекрасного.

— А что ты предлагаешь? Без украшений никакого смысла, — сникла мама.

— Вареное яйцо. Вырезать розочки. Вполне безопасно, — подсказала бабушка.

Пришлось варить дополнительные яйца и делать розочки. Уже гости начали приходить, а они втроем резали и мазали, мазали и украшали. Бабушка Века с Леной в знак протеста исчезли еще утром.

Валерик висел в окне и ликующе выкрикивал, как мажордом:

— Дедушка Рафаил с бабушкой Розой!

— Бабушка Мира и дедушка Сема!

— Тетя Соня с дядей Ароном!

— Тетя Мира и Янка!

— Бабушка Сара одна! Без дедушки Яши!

— Тетя Тамара с какой-то девчонкой!

— Тетя Катя!

Посреди комнаты, вытянувшись от оконного проема к двери, ждали столы. Их принесли от соседей. Объявив очередных родственников, Валерик кубарем прокатывался под столами и ждал поздравлений в кухне.

Нина открывала дверь, а бабушка и мама, не прекращая резать-мазать-украшать, приглашали:

— Проходите, пожалуйста. Проходите и садитесь. Мы сейчас. Одну минуточку.

Гости прижимали Валерика к животам и вручали подарки, сопровождая напутствием: «Носи и порви на здоровье!» Именинник стал счастливым обладателем двух пар варежек, полосатого колючего шарфа, свитера с оленями, шапки-ушанки и валенок с галошами. Он уже собирался плакать, но Ирочка Лубан подарила детское домино. Уселись играть на полу в темной комнате. О них спотыкались пришедшие без объявления. Да и необходимость в церемониях отпала, потому что зачем объявлять Фиру, Голду, Лубанов и всех-всех? Они же свои.

Все одобрили бутербродное начинание, полюбовались, повосхищались, но красоту не рушили. Ждали хозяек. Бабушка Лиза покричала в фонарь:

— Лена! Лена! Века у тебя? Хватит уже прятаться. Идите сюда.

— А что такое? — удивилась Лена. — Мы кому-то нужны?

— Хоть бы помогли, — проворчала бабушка Лиза. — Мы уже с ног сбились.

— Да? А чего вы сбились? Тамара сказала: бутерброды легко. Экономия времени, — напомнила бабушка Века.

— Идите уже, — попросила мама. — Нашли когда капризничать.

— Ладно. Открывайте двери, — согласились Века с Леной.

И пришли. И ушли. И снова пришли. Торжественно вносили оливье, селедку под шубой, цимес, фаршированную рыбу. Победоносно шествовали сквозь кухню, темную комнату и водружали салатницы, вазочки и блюда на крахмальные скатерти. Завершающим аккордом явился холодец, пренебрежительно отвергнутый накануне.

— Совсем другое дело! — восхитился дедушка Рафаил, потирая руки.

— Ха! Чтобы Века поддалась на эти штучки, — оживился дедушка Сема и потянулся к графину с вишневой наливкой.

— Некоторые не ценят современные изобретения, — заметила тетя Тамара. — В лучших домах…

Но ее никто не услышал. Все увлеклись старомодными салатами. Дедушка Рафаил приподнялся и сказал тост:

— Чтоб я так жил, как этот стол! Так скажем спасибо хозяйкам и уже выпьем за именинника. Пусть будет нам здоров. А где этот шибеник?

— Найдется, не беспокойтесь. Попробуйте рыбу под маринадом, — предложила сияющая Века. Она таки оказалась права!

— Пойду поищу, — вызвалась Нина.

Появился повод сбежать. В распахнутое окно было видно, как вдоль улицы бродил Аркаша, мечтательно созерцая даль. Он больше не прятался за тополем, потому что мама отменила честное пионерское. Никто не настаивал. После вагона с повидлой прошел год. Все давно остыли. Но заходить в дом Аркаша не осмеливался. Боялся нарваться на Олю.

Нина подкралась сзади и хлопнула его по плечу:

— Гуляешь?

— Ага… Чего так долго не выходила?

— Бутерброды делала. Хочешь?

— Да ну… Я же с работы.

Он ушел из школы после восьмого класса и устроился в ресторан. Учеником кондитера. Поэтому после работы есть не мог.

— И Ромочка у вас? — поинтересовался Аркаша.

— Где ж ему быть?

Надоело это Отелло. Нашел к кому ревновать. Ромка — это Ромка. Они еще в колясках дружили. Сто раз говорила, но бесполезно.

— Вчера опять с ним в карты играла?

— Откуда знаешь?

— Так на весь Боричев Ток кричала: «Я выиграла! Я выиграла!» — передразнил Аркаша тоненьким голосом. Весьма противным, надо сказать.