Борис Иванович Куракин - страница 5

Куракин отступил на предусмотренный наказом запасной вариант - заключить оборонительный союз, идея которого для Ганновера казалась более приемлемой. Уже через несколько дней обсуждался проект такого договора. Задача посла заключалась в том, чтобы наполнить его более выгодным для России содержанием. В частности, он настаивал на том, чтобы курфюрст приложил старания "дабы король датский и польское величество в своих владениях атакованы (шведами) не были". Куракин стремился также добиться заверения, что Ганновер будет всячески препятствовать усилению шведского корпуса генерала Крассау, располагавшегося в Померании, путем вербовки рекрутов и притока денежных средств. Со своей стороны, Россия обязывалась не нападать на шведские войска в Померании, если ее войска в Польше не будут ими атакованы.

Это добавление к проекту оказалось весьма своевременным, так как послу вскоре стало известно о попытке шведского агента добиться от ганноверского двора финансовой поддержки. Куракину удалось убедить партнеров по переговорам отказать Швеции в получении займа. Попутно такие же заверения он получил и в Вольфенбютеле, куда он ездил в феврале 1710 г. для переговоров с тамошним герцогом о заключении оборонительного союза, скрепленного браком принцессы Софии Шарлоты с царевичем Алексеем.

Усилия русского посла оказались результативными не только благодаря его умению вести переговоры. Этому благоприятствовали успехи России на поле брани, а также упрямство Карла XII, его нежелание даже в том затруднительном положении, в котором он оказался после поражения на Украине, поступиться хотя бы малейшей частью обширных владений Швеции. Ганновер, пользуясь финансовыми затруднениями Швеции, предложил Стокгольму уступить ему бременские земли за весьма солидную сумму. Но шведская сторона согласилась только на временный их залог.

Затянувшиеся переговоры Ганновера и Стокгольма отдаляли завершение миссии Куракина, что не могло не беспокоить Петра. Посольская канцелярия направила ему новый проект договора, содержавший уступки пожеланиям Ганновера.

Но посол, проявив выдержку, не стал знакомить ганноверских коллег с этим отступным вариантом соглашения. Дальнейшие события показали, что такой риск с его стороны оказался оправданным. Этому способствовали очередные победы России в войне и нежелание Швеции считаться с менявшимися реалиями.

Русско-ганноверский договор "о взаимной дружбе и союзе" на основе ранее согласованного проекта был подписан полномочными представителями 22 июня 1710 года. Однако Георг-Людвиг не сразу его ратифицировал. Только после взятия русскими войсками Выборга и капитуляции Риги он подписал трактат 18 июля.

Осмысливая по горячим следам итог своей миссии в Ганновере, Куракин подчеркивает, что "интерес из сего обязательного трактата нашему двору есть многий". Курфюрст с "того дня с шведом никакого альянса в противность нашим интересам учинить не может". Ганновер обязывался противодействовать всяким попыткам нападения на Саксонию и Польшу и не пропускать шведские войска из Бремена в Померанию. Шведы не получили запрашиваемого займа. По настоянию Куракина в договор были включены весьма важные пункты о взаимопомощи ("вспоможении") в случае необходимости одной стороне другой войсками и иными средствами. Ценность договору прибавляло и то, что согласно акту о наследовании английского престола, Георг должен был стать после смерти королевы Анны королем Англии. Это давало основание руководителям российской дипломатии надеяться на улучшение отношений со страной, заметно влиявшей на характер международной обстановки.

Окончив дела в Ганновере, Куракин должен был отправиться с секретной миссией в Лондон. Задача посла заключалась в том, чтобы убедить Лондон в миролюбивых намерениях царя. Как и в Ганновере, ему надлежало убедить английский двор в том, что русский государь продолжает войну со Швецией не по причине "ненависти и коварства" и не из-за стремления к "полному опровержению" шведского короля, "но токмо дабы его силу и гордость вредительную... поукротить". Поэтому Россия хотела бы надеяться на нейтралитет Англии в военном конфликте на Севере Европы. При этом всякое посредничество в поисках мира Россия не ищет, но в отличие от Швеции не отвергает.