Бортжурнал КСП - страница 8
- Врёт! — настойчиво повторил мальчишка. — Никто не знает, что произошло в фашистском застенке. Никто не видел Костьку и Вадима после побега Кузьмы... Никто не видел, как бежал Кузьма... Ты думаешь, он зря в лесники пошёл? Он всех людей ненавидит. Чтобы подальше от них быть. Понятно? А ты: «Дядя Кузя, дядя Кузя!..»
- Знаешь, Вовка, — перебила девочка, — ты злишься на него потому, что он...
- Захаба! — Вовка присел на корточки. — Садись!
Юные путешественники залегли в кустарнике, сразу позабыв про ссору.
По тропинке, петляющей среди сероватых стволов, с ружьём на плече шёл Кузьма Захаба. Он был ещё довольно далеко, но тропинка проходила в двух шагах от камня с надписью.
- Давайте кликнем и узнаем, почему сорок первый год, — предложила Танька.
Вовка оборвал её:
- Без него узнаем. Нужно уходить скорее... Он нас ищет...
Укрываясь за редкими кустами, где согнувшись, где на четвереньках, а где и ползком, ребята стали медленно отходить. Вовка торопил друзей:
- Быстрее! Нужно успеть до ложбины, пока Кузьма на гребень не вышел, а там гущина — не проглянешь. Оттуда наблюдать будем.
Они достигли ложбины прежде, чем Захаба появился на гребне, и ветки держи-дерева сомкнулись за ними.
Захаба прошёл по старой заброшенной тропе, стараясь как можно меньше шуметь. Трое ребят скользнули следом.
Спустились к озеру и стали огибать его с восточной стороны. Прошли мимо лагеря красных следопытов, оставив его за кустами. Кузьма иногда останавливался, подолгу прислушивался к шуму листвы над головой. В одном месте, когда уже обогнули озеро, откуда-то потянуло дымком. Захаба остановился, повернулся лицом к ветру и, принюхиваясь, медленно пошёл на запах дыма.
Ребята следовали за ним неотступно.
Запах дыма привёл их к скалистому полуострову в западной части озера. Под кряжистым грабом, среди огромных каменных глыб, приткнувшись боком к скале, стоял просторный шалаш, сооружённый из тальниковой лозы. Небольшой костёр горел неподалёку от входа в шалаш, над огнём висел на треноге закопчённый котёл.
Димка потянул носом воздух и прошептал, глотая слюну:
- Вкусно пахнет. Тарелочку бы на троих...
- Неплохо, — вздохнул Вовка. — Видно, уха варится.
Прислонённые к шалашу, стояли бамбуковые удилища. В шалаше было темновато, но ребята сумели разглядеть в дальнем углу ружьё.
На подстилке из сухой травы сидел старик и помешивал ложкой уху. У него было задубелое коричневое лицо, покрытое сетью глубоких морщин, окладистая седая борода и узловатые худые руки.
Захаба долго стоял за кустом, разглядывая старика, затем решительно направился к шалашу.
- Оказывается, ты и вправду жив, старый? — донеслось до ребят. — Тут о тебе недавно справки органы наводили. Какими судьбами в наших краях объявился, Аникей?
Старик привстал, посмотрел на гостя пристально и нахмурился.
- Никак Кузьма? — сказал, не особо радуясь встрече. — И ты все ещё топчешь праведную землю? А меня похоронил, значит? Рано... Присаживайся...
Захаба подошёл ближе, но не сел. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга: старик — с любопытством, Захаба — настороженно.
- Я думал, тебя Север доконает, а ты всё такой же крепкий, — снова заговорил Кузьма. — Живучий ты, дед. И годы тебя не берут. Давно вернулся с Севера?
- С Севера? — удивился старик, продолжая внимательно разглядывать Захабу. На лице промелькнула усмешка: — Н-недавно... А ты, Кузьма, все ещё донашиваешь армейские вещи, что батя в тайниках партизанских награбил?
Вовка толкнул девочку локтем в бок: слышишь?
- Донашиваю, — усмехнулся Захаба. — И Яшке моему хватит. Как климат на Севере, Аникей?
- На Севере? — дед Аникей посмотрел на него, подумал и спокойно ответил: — Ядрёный... Ты долго там не протянешь: жидковат.
Вовка понял, что старик что-то не договаривает.
Захаба косо глянул на деда:
- Мне на Севере делать нечего...
- Есть, — убеждённо сказал Аникей. — Тебе-то как раз есть. Доберутся до тебя, Кузьма.
Захаба снова покосился на деда:
- Нечего до меня добираться. Что было, то прошло. Я сейчас коммунист, Аникей. Верой-правдой партии служу...
Дед Аникей положил ложку на колени, сощурил глаза: