Босс для подруги - страница 41

— Но почему? — сконфуженно смотрю на него. Не ожидала от него подобного, когда собиралась на встречу.

— Я уже объяснил — нам хорошо вместе, мы доверяем друг другу, дружим.

— Но как же любовь?

— А разве ее у нас нет?

Я, честно говоря, теряюсь от его слов. Глеб в чем-то прав. Ведь любовь бывает разная.

— Когда-то я была в тебя влюблена, — признаюсь с улыбкой.

Знаю, — кивает он.

— Так ты знал? — изумленно ахаю в ответ. Я-то была уверена, что отлично скрываю зародившиеся чувства.

— Знал, Наташ. Но посчитал, что то доверие и дружба, которые у нас были, куда важнее пары недель в одной постели. Я не хотел тебя потерять, а на что-то серьезно не был готов в то время.

Вот уж точно — сегодня какой-то день откровений.

— То есть получается, ты все время знал… — повторяю скорее для себя, чтобы до конца осознать новые факты.

— Я любил тебя. Но не так, как стоило бы. Я был молодым, глупым мальчишкой.

От понимания глубины его признания в глазах начинает щипать, и я делаю глубокий вдох, чтобы сдержаться и не разреветься прямо перед Глебом. Потом, дома, я обязательно поплачу, выпущу эмоции, которые невольно рождаются во мне сейчас.

— Эй, ты чего? — притягивает меня к себе друг. — Не вздумай расстраиваться из-за этого. Я просто хотел сказать, что ценил тебя уже тогда. И ценю до сих пор. Конечно, общение наше из-за расстояния стало далеко не таким, как раньше, но я не забыл мою Наташку.

— Прекрати, — прошу его. — А то я правда разрыдаюсь тут от переизбытка чувств! — утыкаюсь лбом ему в плечо, чтобы скрыть следы своих эмоций.

— Ты, кстати, не ответила, — напоминает он.

— На что?

— На мое предложение. Или я тебе не настолько мил?

Слышу в его голосе улыбку. Отстраняюсь — и точно. Улыбается — широко и по-доброму. Мой любимый лучший друг Глеб.

— Хорошо, убедил.

— Отлично! — радуется он. — Тогда, может, вспомним и попрактикуемся в поцелуях? — спрашивает он, поиграв бровями.

— Что?!

— А хотя ты права — оставим это до первой брачной ночи, — очень серьезно говорит мужчина. — Но не думай, что я позволю так легко заполучить себя и отвести в ЗАГС. Тебе придется приглашать меня на свидания и кормить вкусным мороженым.

Не могу сдержать улыбку — вот таким я и помню бывшего одногруппника: веселым, добрым, умеющим поднять настроение. Напряжение тут же уходит, а глупая улыбка так и остается на моем лице.

— Я еще подумаю, стоит ли, — подыгрываю другу. — Может, у тебя приданого никакого нет.

Он демонстративно округляет глаза и прикладывает руку к груди.

— Да ты жестокая! Такой удар прямо в сердце! Неужели тебя интересуют только мои деньги?!

Не могу больше сдерживаться и от души хохочу. Практически до слез. Опять.

— Прости, не знал, что мне попалась такая неуравновешенная дамочка, — скептично качает головой Глеб, продолжая отыгрывать свою роль. — Возможно, у меня еще получится избежать твоих цепких ручек.

— Кто знает, — усмехаюсь я.

Мы еще с полчаса гуляем, болтая о всякой всячине. Мне так легко и спокойно, что даже не верится — хорошо, что Глеб был слишком упрям, чтобы послушать мое блеяние и отказаться от встречи. Он провожает меня до дома. И уже у подъезда вдруг становится снова серьезным.

— Наташ, не бери в голову — ты молодая, красивая женщина. У тебя вся жизнь впереди. Поверь мне — все еще будет.

— Конечно, ведь у меня есть самый классный запасной вариант, — ухмыляюсь в ответ.

— И это тоже, — соглашается он. — Не позволяй своей недоподруге забивать тебе голову ненужными мыслями. Это твоя жизнь, и только тебе решать, что и когда у тебя будет.

— Спасибо тебе, — искренне благодарю друга. — Ты мне правда очень помог.

— Я очень рад. Если что — ты знаешь мой номер.

— Ты еще долго пробудешь у родителей?

— Пару недель точно. Кстати, если уж слишком устанешь — может, махнешь со мной в столицу? — вдруг предлагает Мазилин.

— В Москву? Но зачем?

— Отдохнешь, сменишь обстановку, — пожимает он плечами. — Иногда это помогает взглянуть на ситуацию по-другому.

— Да? Я-то думала, ты решил меня заманивать в свои паучьи сети, — не сдерживаю улыбку я.

— Это, конечно, тоже, — многозначительно улыбается мужчина. — Но признаваться в этом, естественно, не буду.