Босс для подруги - страница 55

стр.

Он не злится, наоборот — ждет, что я продолжу. Но я лишь всхлипываю и молчу. Тогда Матвей подается вперед и прислоняется своим лбом к моему.

— Прости, моя хорошая. Я не могу тебе сейчас всего объяснить, но поверь — у меня есть серьезная причина, чтобы допустить все это.

— Отпусти меня, — шепчу, закрывая глаза.

Не хочу видеть его так близко, не хочу дышать с ним одним воздухом. Потому что он отравляет меня. И мне больно, больно, больно.

— Я приеду вечером. Только дождись. Обещаю — я все тебе расскажу. Только дождись.

Он оставляет поцелуй у меня на лбу и быстро уходит к себе. А я обессиленно опускаюсь на стул и пытаюсь не разреветься в голос. На это требуется немало времени. Наконец привожу в порядок потекший макияж и, забрав сумку, выхожу в коридор. К счастью, все уже разошлись. А может, дровосек их разогнал? Хотя вряд ли. Терпел же практически молча концерт Светланы.

От мысли о подруге больно отдается в груди. Почему она даже не послушала меня? Почему?

Домой возвращаюсь на автопилоте — даже не помню, пешком я шла или на автобус все же села. Прохожу в спальню и заваливаюсь на кровать. Мне так плохо, что я даже не знаю, бывало ли так когда-то. И я не могу сказать, от чего мне больнее — от обвинений Светы или от бездействия Матвея. Хотя я ведь знаю, что он ухаживает за ней из-за уговора. Знаю, что не должна вообще о нем думать — потому что не достоин он. Но не могу.

Г убы до сих пор горят от его поцелуя, в котором было столько отчаяния, что мне не верится в притворство. Глупая, глупая Наташа. Такие, как он, играют судьбами — позволяют устраивать споры и договоры. Их не заботят чужие чувства. А я не хочу быть пешкой в его игре. Сама не замечаю, как проваливаюсь в беспокойный сон.

Просыпаюсь ближе к вечеру. Настроение ни к черту, но спать больше не хочется. Бреду на кухню и достаю бутылку вина, припасенного для праздника. Что ж, сегодня как раз такой день — отмечу начало новой жизни: без подруги и без работы.

Достаю сыр, строгаю тонкими ломтиками, наливаю вино в бокал и устраиваюсь за столом. Вино, кстати, оказывается так себе. По крайней мере, если сравнивать с тем, что я пила в «Паризьене». И вот опять — в памяти всплывает образ бородатого босса. Как назло. Быстро выпиваю весь бокал и наливаю следующий. Знаю, что алкоголь не поможет решить проблему, что нужно думать трезво. Но мне так больно сейчас, что хочется просто анестетика. Пусть завтра будет болеть голова, сегодня я хочу обезболиться. Пока этого достаточно.

За окном вечереет, и я начинаю пить куда медленнее — первые дозы алкоголя дают свой результат. Мир уже не кажется бесконечно серым. Сейчас мне смешно от того, что устроила Светка. Я даже всерьез подумываю, чтобы позвонить ей и высказать все, что накопилось за время нашей дружбы! Если уж она считает меня такой плохой подругой, то и я молчать не стану. Долго ищу мобильный, но тот, как назло, куда-то запропастился. Наконец обнаруживаю пропажу на подоконнике — как он туда попал, даже представить не могу, и пытаюсь найти нужный контакт.

— Кому собралась звонить? — вырывает меня из своих мыслей мужской голос.

Поднимаю взгляд и вижу Матвея, стоящего на пороге кухни.

— Ты… — удивляюсь я и делаю приличный глоток.

Чтобы разговаривать с ним, мне нужно много смелости. И обезболивающего.

— Ты в курсе, что у тебя дверь не закрыта, — вздыхает он и садится напротив.

— Тут нечего брать, — пьяно улыбаюсь я и снова берусь за бокал. Вот только Волошин резко останавливает меня.

— Тебе хватит, Наташ.

— Ты пришел покомандовать и тут?

— Нет. Пришел поговорить, как и обещал.

— Шел бы ты, дровосек, по своим делам, — вздыхаю я, отворачиваясь от него.

Не могу видеть его красивые глаза. Они словно волшебные — так и манят к себе. А я вроде как лечусь от своего увлечения.

— Дровосек? — переспрашивает гость.

Но я лишь отмахиваюсь. Не собираюсь я ему объяснять очевидное. Пусть сам рыскает в Википедии.

— Наташ, — зовет он, — посмотри на меня.

— Уходи, — качаю головой. — Я не хочу говорить. Не хочу тебя видеть. Я ничего не хочу.

И хотя часть меня кричит, чтобы он остался, стараюсь придать своему голосу уверенности. Чувствую, что моих коленей что-то касается, и открываю глаза. Матвей сидит передо мной на корточках.