Босс и (не)подчинённая - страница 21
– Извини, меня толкнули, – улыбнулась я и сунула в руку ошалевшего Димочки пустой бокал. – Можешь поплакаться в жилетку сестре.
Дима потерял дар речи, начал хватать ртом воздух, вытер рукой мокрое лицо, снял с макушки ломтик лимона. «Голубая лагуна» стекала с головы Шаронова на его светлую рубашку и расплывалась по ткани веселыми пятнами. Дима открыл рот, хотел что-то сказать, но по моей зверской физиономии догадался, что со мной сейчас лучше не связываться. Я поняла, как сладка месть.
Дима тихонько ругнулся и помчался в туалет, приводить себя в порядок. Видимо, там он встретится с боссом. Оба мокрые и в синих пятнах.
Минут через десять из туалета вышел Арбенин. Он был без футболки. Ее Игорь Юрьевич держал в руке. Очевидно, не получилось отстирать. Темно-серый спортивный пиджак был надет на голый торс. И торс этот был великолепен – рельефный, накачанный, загорелый. Просто глаз не оторвать!
Я подошла к Арбенину и, не глядя ему в лицо, оттарабанила:
– Игорь Юрьевич, прошу вас меня простить. Я не нарочно облила вас, правда. И завтра я уволюсь, – развернулась и пошла к выходу.
Естественно, он меня догонять не стал. И останавливать тоже. А где-то в глубине души я на это надеялась. Ну и ладно, переживу! Я извинилась, хотя могла этого не делать.
Вот теперь точно дольше оставаться на корпоративе не имеет смысла. Вышла в сырую ночь и пошла домой. На улице уже начался дождь. Ничего, за четверть часа сильно не промокну, добегу как-нибудь. Прижала клатч под мышкой, поежилась и прибавила шаг. Дождь тоже припустил сильнее.
И только теперь поняла, что до полуночи домой я уже не попаду. Опять моя квартирная хозяйка Татьяна Васильевна будет орать, как потерпевшая. Ужасно вредная бабка. Она запирает квартиру на ночь на здоровенный засов. Боится, что придут воры и все вынесут, включая ее.
А спать Татьяна Васильевна ложится рано. Она установила для меня комендантский час. Поэтому, если я опаздываю хоть на пять минут, выслушиваю нотацию на тему, что плачу мало, а веду себя как гулящая девка.
Сегодня я предупредила, что задержусь и приду поздно. Татьяна Васильевна позволила мне вернуться не позже двенадцати ночи. Иначе, все как у Золушки: карета превратится в тыкву, Татьяна Васильевна в ведьму, а я буду ночевать под дверью на коврике.
Дождь усиливался, и я пожалела, что отказалась от предложения Инны подвезти меня до дома. Не стоило извиняться перед этим самодовольным типом. Он должен был понять, что я не нарочно вылила на него коктейль. А удар электрошокером Арбенин заслужил, однозначно. Нечего руки распускать. Учить таких кобелей надо!
Потоки воды низвергались с неба, как водопад. Это уже был не дождь, а тропический ливень. Туфли промокли. Коктейльное платье прилипло к телу. Мне стало холодно. Я обхватила себя за плечи, сунула под мышку клатч и шла вся мокрая, обиженная на весь белый свет и страшно несчастная.
Около меня затормозил роскошный темный автомобиль. Это был «Астон Мартин». Дверь распахнулась, и я услышала знакомый баритон:
– Садись, коза бешеная, подвезу.
– Нет, – сердито мотнула я головой. – Обойдусь. И я – не коза!
– Садись, не коза, вымокнешь.
– Я уже мокрая, и мне все равно, – я продолжала идти, а автомобиль медленно ехал рядом.
– Хватит ломаться, – чему-то рассмеялся Арбенин. – Я не сержусь, правда. И обещаю, приставать не буду.
Я задумалась на мгновение. Ну не изнасилует же он меня? Да и по лужам идти противно и холодно. К тому же электрошоекр все еще со мной.
– Ладно, – отогнала сомнения и забралась на переднее сиденье.
С меня ручейками стекала вода. Арбенин включил обогрев, и мне стало намного уютнее, чем на улице под проливным дождем.
– Куда везти? – поинтересовался Игорь Юрьевич.
– Тут рядом, могла бы и сама дойти, – я назвала адрес.
Искоса взглянула на босса. Он так и сидел за рулем без футболки, в одном пиджаке. С трудом отвела взгляд от этого роскошного альфа-самца. Все-таки Арбенин очень интересный мужчина. И кажется, на меня не сильно злится.
– Пледа у меня нет, полотенца, как понимаешь, тоже. Я тебе сейчас дам свой пиджак, а то простудишься – мокрая вся. Только не дергайся, когда я буду его снимать, – улыбнулся Арбенин. – И не пытайся меня снова ударить электрошокером. Мои намерения носят исключительно мирный характер.