Боттичелли - страница 6

Несмотря на, казалось бы, перегруженность композиции, каждую из сцен можно легко вычленить из общего ряда. Все образы в этой работе трактованы весьма условно и с проявлением большой фантазии мастера. Перед зрителем предстает достаточно идеализированный мир древности, многие герои фрески одеты в современные для времени Боттичелли костюмы. Образы персонажей в основном прекрасны и гармоничны.

Фреска «Три искушения Христа» (1481–1482, Сикстинская капелла, Рим) изображает евангельские эпизоды (Матфей: 4, Лука: 4) со сценами искушения Диаволом Иисуса. В первом сюжете, расположенном верхнем левом углу, он просит Христа превратить камни в хлеб и слышит ответ: «Не хлебом единым будет жить человек»; в центре композиции, стоя на крыше храма, уговаривает Сына Господня бросится вниз; а в третьем сюжете, изображенном в правом верхнем углу, Дьявол просит поклониться ему. Все эти сцены художник делает небольшими по размеру. Весь первый план занят ритуалом очищения прокаженного. Интересно отметить, что в этой работе так же, как и в «Поклонении волхвов», Боттичелли изображает своих современников, которые, по его замыслу, являются свидетелями происходящего очищения. Принято считать, что в левом углу композиции изображены автопортрет живописца и портрет его ученика Фиппинно Липпи. В противоположной стороне в красном плаще — портрет Джироламо Риарио, племянника папы Сикста IV.

Фреска «Наказание левитов» (1481–1482, Сикстинская капелла, Рим) так же, как предыдущие, состоит из нескольких сцен. В левой части изображены левиты, собирающиеся побить Моисея камнями, далее — сцена курения кадильницы первосвященника Аарона, огонь из которой жжет непокорных по мановению жезла Моисея. Замыкает композицию группа отступников, поглощаемая землей. Программа фрески была направлена на утверждение папской власти. Все библейские сцены представлены на фоне роскошных пейзажей. В знак уважения к заказчику Боттичелли часто изображал в фресках его геральдический символ — дуб и цветовое сочетание герба — желтого с голубым.

По замечанию Вазари, художник, работая над росписями в капелле, «приобрел известность и славу величайшую, а от папы получил порядочную сумму денег, которую он сразу же, пока был в Риме, промотал и растратил, ибо по своему обыкновению вел жизнь беспечную»[4]. Осенью 1482 все фрески были закончены, а живописцы, работавшие над ними, покину ли Рим и отправились в родную Флоренцию.

Вернувшись домой, Боттичелли пережил страшную утрату. 20 февраля 1482 умер его отец — Мариано Филиппепи.

В 1480-х Боттичелли достиг вершины славы. Его мастерскую буквально заваливали заказами, справиться с которыми самостоятельно у мастера не было никакой возможности. Большую часть работы выполняли его ученики, которые неплохо имитировали манеру своего патрона.

В это же время живописец получил заказ от своего благодетеля Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи на исполнение картины «Паллада и Кентавр» (1482, Галерея Уффици, Флоренция). Он поставил перед художником задачу — показать могущество, силу и мудрость представителя династии Медичи. По его желанию, картина была выполнена как аллегория «золотого века» медичейской Флоренции. Боттичелли же еще больше расширил рамки сюжета, введя в него так же идею борьбы добра и зла. Поэтому образ богини, исполненный красоты, живописец противопоставляет Кентавру. Платье Паллады украшено эмблемами дома Медичи. За ее спиной изображен прекрасный пейзаж с глубоким и бездонным небом, в то время как Кентавр стоит на фоне полуразрушенной античной постройки, что было призвано символизировать его невежество.

Многие исследователи творчества Боттичелли полагают, что в основе его произведения — идеи философа Марсилио Фичино: «Зверь в нас — это инстинкт, человек в нас разум». Поэтому можно иначе прочитать изображенное мастером, который как бы зримо разделяет человека на два начала: животное связано исключительно с потребностями тела, а божественное — со сферой духа, разумом и высокими устремлениями.

В этой трактовке сюжета жест Паллады можно рассматривать как то, что она своими руками держит в подчинении все природные инстинкты. Лицу Кентавра живописец придал выражение глубокого страдания, свойственное святым на его картинах.