Бой песочных часов - страница 5

стр.

– При этом короли, цари и прочие богачи продолжали умирать от оспы, – усмехнулась Анна Даниловна, – и придворные лекари ничего не могли с этим сделать, пока Екатерина Вторая не решилась на прививку народным методом. При этом крестьянскому мальчику, который поделился своим иммунитетом с императрицей, было присвоено дворянство. Видишь, как важна закалка организма… например, в той же русской бане. Если ребёнка с детства постепенно приучают долго выдерживать температуры под сто градусов, а после этого нырять в ледяную прорубь, то пара недель температуры «под сорок» ему не страшна. А если нет такой закалки?

– С баней у Саши проблем нет, – обрадовалась Оксана.

– Вот поэтому я уверена, что он справится.

– А зачем же тогда мы снижаем температуру водой?

– Дело в том, что при температуре 42,2 в мозгу начинается необратимое изменение нервных клеток.

– И что меняется?

– О, Боже! – возмутилась Анна Даниловна. – Ну не могу же я сейчас прочитать курс лекций по неврологии и нейропсихологии! Если коротко: человек может сойти с ума или впасть в кому. Кстати, инсульт тоже приводит к необратимым изменениям клеток мозга. Что произошло с твоей мамой, ты знаешь. Поэтому на всякий случай…

– Странно! – удивилась Оксана. – Но если организм такой разумный, зачем же он поднимает температуру до столь опасного уровня?

– Во-первых, он заботится о жизни целого, принося в жертву поражённые клетки и их соседей. Точно так же как во времена чумы сжигали всю семью вместе с домом, если там заболевал человек.

– Кошмар!

– А во-вторых, разумный и сильный организм не доводит до опасной температуры, вовремя включая режим обильного потоотделения. Охлаждая, мы просто помогаем ему, экономим энергию, которая нужна для более важного дела.

Оксана снова измерила Александру температуру.

– А что тогда делают «необычные» жаропонижающие?

– В смысле?

– Ну… вы сказали, что у Галины нет лекарств, способных безопасно снизить жар. У неё «обычные».

– А! – улыбнулась Анна Даниловна. – У нас в клинике его подключат к системе, которая постоянно будет контролировать температуру, сердцебиение, давление, уровень сахара в крови. И как только какой-то из параметров будет приближаться к опасному значению, через иглу автоматически будет вводиться доза лекарства, либо жаропонижающее, либо стимулирующее. А сейчас эти функции выполняем мы с тобой.

– Сами надёжнее!

– Не скажи! Мы можем уснуть, отвлечься… А машина нет.

– Зато у машины может случиться отключение электричества.

– Включатся резервные аккумуляторы. К тому же как ты собираешься его кормить?

– С ложечки.

– Процесс пищеварения требует больших энергозатрат, а организму сейчас лучше направить всю силу на борьбу с вирусом. Машина в нужное время введёт ему в вену необходимый комплекс глюкозы, витаминов, белков, уже готовых к употреблению.

– И всё-таки, – не унималась Оксана. – Вот вдруг такая ситуация, и нет «системы»? Что делать?

– Да куда ж она денется? Дождёмся утра, перенесем его в машину и быстренько доставим в город.

– Я чисто гипотетически спрашиваю.

– Если чисто гипотетически, то следить за температурой, поить кислыми морсами – клюква, брусника, облепиха. Молоком, лучше козьим – оно легче усваивается, и водой с мёдом. Молиться и надеяться на лучшее.

– А зачем вы Галину за смолой отправили?

– Сейчас сделаем одно народное средство. Хуже не будет, но вдруг да поможет. Зря, что ли, я всё это изучаю?

– Как-то вы, по-моему, не очень во всё это верите, – усмехнулась Оксана.

– Просто с уровнем современной медицинской техники и химии народная медицина конкурировать не может. Но знать её надо. Мало ли что. Вот сейчас пригодится, пока не доставим Александра в больницу.

Вскоре вернулась Галина и принесла в алюминиевой кружке комочки смолы.

– Вот! – показала она их Анне Даниловне. – Хватит?

– Хватит, – кивнула та. – Это какая?

– В основном лиственница. На кедре почти не было, он молодой ещё. А в лиственницу мы ещё в детстве ножички кидали. Она вся в смоле.

– Отлично! Это надо добавить в горячее масло и подождать, пока растворится. Пойдём вместе приготовим.

Когда они ушли, Оксана снова измерила температуру. Сорок с половиной. Дрожь и ужасные судороги прекратились, на лице застыло озабоченное выражение. Она провела рукой по лбу Александра, пытаясь разгладить суровую морщинку между бровями. Он вздрогнул, застонал и вдруг начал что-то бормотать. Оксана прислушалась, но слов было не разобрать. Казалось, он говорит на каком-то чужом языке.