Бойцы тихого фронта - страница 76

Уже в то время в Коммунистической партии Китая, как, впрочем, и во многих других партиях во всем мире возникли две противоположные тенденции: правооппортунистическая и ультралевая. Правые оппортунисты в КПК в те времена, пожалуй, представляли меньшую опасность. Правых любой разновидности — от «умеренных» и «лояльных» до прикрытых агентов империализма и явных контрреволюционеров — в Китае было сколько хочешь, и любого правого оппортуниста в партии легко было распознать. Поэтому вести против них борьбу оказалось сравнительно легче, она давала больший эффект. Не случайно в 1927 году старые, закаленные в борьбе руководители КПК, сплотившиеся вокруг интернационалистов Цюй Цобо, Ван Мина, Цин Бансяна и других, с помощью Коминтерна сумели разгромить правый уклон во главе с Чен Дусю. Но время показало, что, давая отпор опасности справа, китайские руководители серьезно недооценили опасность слева.

Ультралевый уклон в Коммунистической партии Китая, в сущности, являлся троцкизмом на китайской почве. Встречались, разумеется, и местные очаги этой пагубной болезни, но главными носителями этой ядовитой бациллы являлись троцкисты, проникавшие в страну извне. Легко предположить, как они проникали в Китай: большинство из них находили там почву для действий после того как были разоблачены, а часть из них — изгнана из Советского Союза. Мастера прикрываться пышными революционными фразами, схоласты, обладающие огромным опытом «идеологических» споров, троцкисты были фанатичными сторонниками идеи «перманентной мировой революции». Они требовали немедленных действий, не считаясь с обстоятельствами, не давая себе отчета о реальных условиях времени, соотношении сил, шансах на успех…

Я не могу со всей определенностью сказать, какова вина ультралевых и правых уклонистов в ошибках КПК в конце двадцатых годов, но, мне кажется, любой современник легко может убедиться в том, сколь живуч китайский оппортунизм на примере маоизма. Многие партии в свое время заболевали различными болезнями, «детскими» и «недетскими», но, переболев, вставали на ноги, учились на собственных ошибках и прежде всего на опыте руководителей Октябрьской революции — русских большевиков. К сожалению, китайские догматики, в особенности группа Мао Цзэдуна, не излечившись от старых болезней, заразились новыми, бросаясь из крайности в крайность, извращая и ревизуя основные идеологические положения марксизма-ленинизма, они фактически привели дело Китайской революции к катастрофе. Своеобразный ревизионизм, неприкрытый антикоммунизм и великодержавный шовинизм привели Мао и его группу к отказу от единства действий, к грубому противопоставлению себя родине коммунизма — Советскому Союзу и всему мировому коммунистическому движению, к идеологической и организационной ликвидации КПК. Тем самым они поставили себя на одну доску с самыми черными предателями и ренегатами коммунистического движения. Китайский народ пережил великую трагедию. И только будущее покажет истинные размеры поражений, которые группа Мао Цзэдуна нанесла мировому революционному процессу.

Но как коммунист, непосредственно общавшийся о коммунистами этой страны, я храню надежду, что здоровые силы в КПК найдут в себе силы удалить гангрену маоизма, отрекутся от позиций антисоветизма, от культа Мао, спасут дело революции, выведут Китай из хаоса и вновь приобщат его к братской семье социалистических стран…

Измена Чан Кайши и поворот гоминьдана вправо сделали невозможным дальнейшее пребывание советских специалистов в Китае. Им грозила физическая расправа. Бандитские организации контрреволюции, убившие Ляо Чжункая в его кабинете, действовали в открытую, не боясь полиции, которая их покрывала. Советники начали покидать страну. Первым уехал герой Восточного и Северного похода, главный военный советник В. К. Блюхер (Галин), а в начале августа 1927 года пришлось уехать главному политическому советнику гоминьдана М. М. Бородину и его помощникам.

Над Китаем спустилась черная ночь кровавого террора и суровой гражданской войны, продолжавшейся еще целых три десятилетия…