Бойлерная - страница 5

  Но именно ночь, загадочная и вожделенная, спокойная и буйная одновременно, меняет все. Не утро начинает новый день, но ночь подводит черту. Показывает этому миру правду. Какую? Для каждого свою. Вот, загородом, в лесной чаще, стоит блеклая зеленая палатка близ машины, рядом - телескоп. Мужчина показывает своему сыну природу, открывает её тайны. Его жена, сидя около костра, готовит полевой ужин, попивая чай из термоса, обхватим кружку обеими руками. В спальном районе устало бредут люди. Слышится шум машин и говор - пора домой. Кто-то будет сладко спать, а кто-то пить. Для кого-то это очередное, одинокое, серое нечто, из-за которого приходиться вспоминать всю свою жизнь, стоя над тусклой лампой накаливания, готовя скудный ужин. Вот, центр города. Как всегда оживлен. Бодрствует и утром, и ночью, и после заката, и после рассвета. Работает по расписанию, как улей. Работа, деловые обеды, мероприятия, конференции, туристы, офисы... Ночные клубы, экскурсии, бары, прогулка юных людей под луной на набережной, или неспешное турне на ночных автобусах.

  На главных улицах, освещенных неоном и фарами, капли дождя танцуют в вальсе, неустанно выплясывая свои па. Дождь, как и ночь, всегда к месту, всегда украсит, добавит картине драматизма, нагнетает саспенс. Огромная очередь, стоя над навесом у входа в ночной клуб "Бойлерная", ожидает, надеется скорее зайти внутрь. Без дождя это томительное ожидание, но под дождем - игра в лотерею. Войти внутрь уже самоцель, а не очередной этап ночного приключения. Мимо проезжают машины, окутывая тротуары волнами и брызгами, куда-то бегут запоздалые люди, прикрывая головы пакетами и сумками. Кто-то, проходя мимо, становиться в очередь, под навес. Он и не хотел идти танцевать, пить и гулять, но выбор сделан за него.

  У входа в клуб стоит охранник, рослый мужчина. Клише. Испарина на лысине гармонично вписывается в окружающий мир. Изредка он протирает её своим платком, который затем небрежно запихивает за пояс. Этого пропускает, этого гонит вон... Очередные "гетеры" заходят, как к себе домой. Все, как всегда, как и в любую другую ночную смену. Посмотрел на часы - еще двенадцать минут до пересменки. А там, в своей конуре, чай, пару застарелых конфет, сигареты. Нет ничего вкуснее этого дрянного чая, старых сладостей, непонятно кем и когда принесенных, недокуренной ранее сигареты из общей пачки. Да... Нет ничего вкуснее в ночную рабочую смену, на посту. Разве заметишь такое в повседневной жизни?

  Время подошло, ему пора уходить. Он, в черной футболке и черных очках, уходит с поста, передавая рацию в руки своему сменщику, один в один похожего на него. Он заходит внутрь клуба и пробирается сквозь трепещущие тела отдыхающих. Доходит до другого конца танцпола, проходит в отдельный коридор. В его ушах не музыка, не стоны горячих тел, а сладкий отдых и посторонние, лишние брызги ночи. В комнате охраны со всеми братается, кого не видел. Набирает воду в чайник, весь изъеденный известковым налетом. Осматривает кружки - ищет почище. Подходит к шкафчику, роется в своей куртке. В пачке сигарет ничего нет, приходиться стрелять у других. Вышел на улицу через пожарный выход, тяжело вздыхает, закуривает сигарету и облокачивается на грязную, мокрую стену. Сзади грохочут басы, кто-то кричит, за углом дерутся посетители клуба. В переулке, чуть дальше, лают голодные псы. Но в этот момент сторож нравов витает где-то далеко, затягиваясь табачным дымом, отправляется к звездам, далеким краям. Возможно, он не сильно образован, и его мысли просты до безобразия. И в словах огромное обилие ругательств, пошлых шуток, дерзости. А тем не менее, всем свойственно человеческое, простое спокойствие.

  Справа, у входа в переулок показался силуэт. Идет размеренно, тихо, переступая словно лунной походкой. Проходя мимо фонаря, что освещает пожарный выход дома напротив, силуэт овевается тусклым светом. Молодой человек. Лица не видно, его закрывает натянутая на лоб черная бейсболка, с каким-то красным знаком. Бомбер с красными рукавами, под ним - белая футболка. Спортивные штаны, серого цвета. Красные кеды с белой подошвой.