Божественная бездна - страница 4

– Уроды. Сволочи! – В попытке достать тварей, забирающих Соню, кулаками, зубами, хоть чем-нибудь я получил еще одну затрещину, и такого издевательства моя многострадальная голова не выдержала, сознание потухло. Но ненадолго.

Ледяная вонючая вода окатила меня с головы до ног, и я понял, что совершенно наг! Несколько секунд ушло на то, чтобы прийти в сознание. Больно, черт, как же больно! Голова, живот, руки и поясница – все горело от ушибов и порезов. Но больше всего ныли суставы плеч, потому что меня подвесили за руки, заведя их назад. Стоять можно было лишь на крошечном уступе, а прямо передо мной зияла чернота провала, уходящего вниз.

– Утха жао! – приказал незнакомый мужской голос. Поворачивать голову было больно, но я оглянулся и вновь выругался. Я оказался не один. Сотни мужчин, женщин и подростков стояли в таких же позах, полунаклоненные, с заведенными назад руками. Совершенно голые, как и я. Меж рядами ходили уже знакомые мне уроды. Не те конкретно, которых я видел при атаке на деревню, но тоже не люди. Теперь дварфы были без доспехов, а потому легко узнаваемы.

Подходя к очередному пленнику, комиссия из нескольких захватчиков тщательно и по-деловому осматривала его, ощупывала, что-то замеряла и, посовещавшись, нацепляла на шею ошейник. После чего пленник начинал безумно орать. Это явно не самые простые оковы, хотя я не видел, чтобы на них были шипы или другое пыточное устройство, да и особенно крепкими или тугими они не выглядели. Зато без слов было понятно, что с нами собираются делать. Варвары. Сучие рабовладельцы.

Оценщики при этом использовали ошейники трех цветов. Черного, красного и золотого. Вначале я подумал, что тем, кому досталось золото, повезло. Это были самые красивые и подтянутые девушки, стройные накачанные юноши. Но затем увидел, как уже обработанную девчушку лет пятнадцати сняли с дыбы и начали насиловать прямо перед строем, при этом работорговцы не обратили на это никакого внимания.

– Уроды! Сволочи! – Все во мне клокотало от желания разорвать этих уродов в клочья. Но с губ едва слетел шепот. Зато мое пробуждение заметили, и вот уже трое дварфов под предводительством высокомерного эльфа, ухмыльнувшись, принялись ощупывать мои собственные руки и ноги. Все, на что мне хватило сил, – собрать кровь и слюну и плюнуть в рожу ближайшему.

– Пхрика, – произнес дварф, замахиваясь для удара, но затем зловеще улыбнулся, хотя лучше бы ударил. Совещание с коллегами длилось всего пару секунд, после чего на моей шее защелкнулся красный ошейник.

«Инициация начата. Дробление…»

Боль? Да разве у меня когда-то в этой жизни хоть что-то болело? А вот теперь я впервые по-настоящему почувствовал, как кричит не тело, а сама душа, разрываемая на части. Ее вынули, привязав к ошейнику. Все ранения, ссадины и вывихи мгновенно забылись. По сравнению с магической болью остальное стало несущественно.

«Душа разделена. Магический потенциал отсутствует. Полная блокировка функций, передача контроля хозяину».

– Хорошо? – ухмыляясь, спросил дварф, и я не сразу сообразил, что теперь понимаю его речь. – Ты станешь славным мясом в бойцовских ямах, посмотрим, продержишься ли ты хоть один раунд. А если попробуешь рыпаться. – С этими словами он нажал на колечко, и меня пронзил адский холод, сковавший все тело. – Опускайте. Следующий.

Я едва мог пошевелиться, но меня сняли, как и остальных, дав наконец оглядеться и в последнее мгновение заметить, как Соню все в таком же бессознательном состоянии грузят на грифона. Сил не было не то что встать, а даже прохрипеть. И я, окруженный толпой надсмотрщиков, работорговцев и прочих уродов, смотрел, как последнего родного мне человека летающая тварь уносит куда-то в бездну, на краю которой мы все стоим.

Я выберусь. Чего бы мне это ни стоило. Выберусь и спасу ее.

– Разбирайте одежду, отбросы, – смеясь, бросил надсмотрщик. – Вам, сволочам, повезло, во имя великой Матери Бездны Орден святой Кламен пожертвовал вам настоящие штаны. Посмотрим, сколько из вас останется с целыми до следующей десницы. Стройтесь, нежить.

– А когда еда будет? – спросил парень из новоприбывших, в ответ получив лишь издевательский хохот. Полуголые, босые, в большинстве своем побитые, мы собрались в группы по несколько сотен человек. Не только русские, да и своих знакомых я, конечно, не увидел. Разница между африканцем, китайцем и человеком с Чукотки мгновенно исчезла. Мы все стали рабами. Людьми. А над нами стояли, посмеиваясь, настоящие хозяева жизни – дварфы.