Божественная лодка - страница 16
. Я съела и варёные каштаны, которыми утром угостила нас хозяйка дома, где мы снимаем квартиру.
Когда я смотрю на брошенные дочкой в коридоре кроссовки, становится и больно, и смешно. Соко всё больше становится похожей на её отца. Вылитый Он, вплоть до того, что кроссовки, как и отец, ставит так, что левый выдаётся вперёд больше, чем правый. Вот пончики готовы. Соко наливаю молока, а себе готовлю кофе.
По радио передают одну старую знакомую мелодию. Я тихо начинаю напевать мотив. Это мелодия HEARTACHE TONIGHT группы The Eagles.
Как-то я слушала в комнате музыку, и Момои, смеясь, сказал:
— Да ты, видно, танцевать любишь! Плечи вон как двигаются!
В самом деле, когда я слышу мелодию, которая мне нравится, тело начинает само раскачиваться в такт.
— Люблю смотреть, как ты танцуешь, — добавил он.
Этот учитель Момои был добрый человек. Худощавый, высокий, он носил маленькие очки в круглой оправе, мягкие шелковистые волосы были тщательно зачёсаны назад.
— Да я не то чтобы категорически против, — помню слова матери.
Так она ответила мне с почти умоляющей интонацией в голосе, когда я сказала, что хочу выйти замуж за Момои.
— Но ты же не будешь вот так, второпях, регистрироваться?..
Когда я встретила учителя Момои, я уже не носила розовые волосы. Я была скромная студентка, и у меня было очень мало друзей. Момои был старшим преподавателем на фортепианном отделении. Я четыре года брала у него частные уроки. Мы зарегистрировались сразу после моего окончания университета.
— Этот тип всё ещё не порвал с той женщиной, — вчера вечером рассказывала Махо. Когда наигравшаяся и уставшая Соко уснула, Махо разоткровенничалась, потягивая разведённый водой со льдом бурбон «Wild Turkey».
— Я его раз десять изо всех сил ногами напинала. Голову-то он подушкой накрыл, а тело-то всё, небось, в синяках.
Она была рассержена, но не до такой степени, чтобы потерять самообладание.
— Чего доброго, может, и ребро ему сломала.
На этой фразе в её голосе даже проскользнуло беспокойство.
— А ты не хочешь с ним расстаться?
Я знала ответ, но всё же рискнула спросить. Махо слегка улыбнулась и, замолчав, стала водить пальцем по кусочку льда в стакане.
Соко ела пончики и рассказывала.
— А учительница Иноуэ из третьего класса ушла в декретный отпуск. Сегодня на утренней пятиминутке она всех благодарила перед уходом. У неё коса, и она очень хорошенькая. Жалко, что теперь мы с ней долго не увидимся.
— Хорошенькая? — Я глотнула кофе и закурила.
— Да, хорошенькая, — Соко ответила с абсолютно уверенным выражением лица. — Она и одежду для беременных носит всегда красивую.
— А-а…
Кофе получился слишком крепкий. Во рту сильно горчит.
— Ну, а ваша учительница, что, не хорошенькая?
Когда я спросила, Соко слегка втянула голову в плечи и с видом, будто ничего не оставалось, ответила:
— Хорошенькая.
Я помню много чего, что связано с Момои. В конечном итоге, до последнего момента между нами не было физической близости, кроме того, что он брал мои руки в свои. Но я любила ощущение теплоты от прикосновения его худощавой сухой ладони. По-моему, его руке очень шло обручальное кольцо. Оно было простое по форме, серебристого цвета. Он никогда его не снимал.
Только одно, связанное с учителем, заставляло меня испытывать чувство неудовлетворённости: он ничего от меня не ожидал и ни на что не надеялся.
Помню, он тяжело посмотрел на меня и сказал:
— Дело не в тебе. Я такой от природы. Не могу ждать или желать чего-то от других людей.
Мне стало очень грустно.
— И со мной у тебя то же самое… — сказала я ему.
Однако со мной у него было не то же самое. Во взаимоотношениях со мной всё было гораздо хуже.
Может быть, он был такой оттого, что пережил и то, как его в детстве бросил отец, и две неудачных попытки жениться до того, как встретил меня. Я не понимала. Мне понятно сейчас только одно. Это то, что в конце концов я тоже оставила его.
— Выходит, и ты меня бросаешь, — сказал тогда учитель Момои, — даже несмотря на то, что Того мужчины уже нет.
Была глубокая ночь. Обычно Момои в такой час крепко спал.
— Прости меня, — сказала я, пристально глядя на его комнатные тапки. Тапки были чёрные, из мягкой лайковой кожи. Учитель Момои не мог обходиться без таких тапок. И когда старые изнашивались, сам шёл в универмаг «Мицукоси» за новыми.