Божественный Город Тайэ - страница 10
Лезвие сабли было длинным и узким, а так же слегка изгибалось, больше походя на меч.
По сравнению с клинком Чжоу Куя, это были два совершенно разных оружия.
И Юнь что-то пробормотал, а его глаза странно блеснули.
Божественный Город Тайэ являлся местом ожесточенной конкуренции. Раз уж он находился здесь, то И Юнь решил принять правило, при котором слабые были жертвами сильных. В Божественном Городе Тайэ имелось слишком много гениев. Если ты не подавлял других, то другие подавят тебя.
В действительности, не только в Божественном Городе Тайэ, но и на протяжении всей дороги боевых искусств, если ты хочешь идти по этому пути, то постоянно будешь сталкиваться с конкуренцией. Если хочешь повзрослеть и стать сильнее, то тебе придется сражаться за то, что принадлежит тебе!
И Юнь не сказал ни слова и медленно расстегнул воротник. Затем он достал легкий шифон и передал его Сюй Чженю.
— Подержи. — Сказал И Юнь.
Он передал Сюй Чженю свое Одеяние Текучей Ртути.
Сюй Чжен замешкался, потому что не мог понять, что передал ему И Юнь.
Чжоу Куй тоже не отреагировал, его руки все еще были скрещены на груди, и он стоял, ожидая противника. Его взгляд бесцельно блуждал по окрестностям. Даже действия И Юня не привлекли его внимания, лишь мимолетный взгляд. Его внимание не концентрировалось на И Юне, так как он не считал его особенным среди десятка людей из Гвардии Изысканного Дракона.
В этот момент И Юнь пришел в движение! Без предупреждения и лишних слов, его тело выстрелило вперед подобно молнии. Его скорость была высока.
С характерным звуком он обнажил свою саблю.
С тех самых пор как он овладел начальной стадией большого успеха Предельной Концентрации, его скорость можно было охарактеризовать как ужасающую.
Сабля Тысячной Армии рассекла воздух с резким звуком, но этот звук не поспевал за скоростью полета сабли.
— Хаа?
Зрачки Чжоу Куя сузились, а его реакция была чрезвычайно быстрой, и он мгновенно отступил. В это же время он собирался достать клинок и молот из-за спины.
Но стоило ему дотронуться до их рукояток и отступить на три шага, как сабля И Юня достигла его горла.
Холодное лезвие испускало убийственный мороз.
Шея Чжоу Куя начала кровоточить, и если бы И Юнь не остановил свою саблю в эту долю секунды, то шея Чжоу Куя была бы уже разрезана.
Эта длинная сабля отличалась от любой короткой сабли. Одно лишь лезвие имело практически такую же длину как рост И Юня. Когда И Юнь держал эту саблю, то обладал превосходящей аурой.
Чжоу Куй недвижно стоял, а его лоб намок от пота. В этот момент он почуял смерть.
Люди позади него были молчаливыми, глядя на картину перед собой ошеломленными взглядами.
— Ты… ты напал исподтишка!!!
Глаза Чжоу Куя смотрели на оружие И Юня. Он произнес эти слова, затаив дыхание. Если бы он дышал слишком энергично, то боялся, что лезвие перережет ему глотку.
Чжоу Куй затаил обиду, он стоял со скрещенными руками на груди, и стоило ему объявить о матче, как И Юнь внезапно атаковал его!
Он даже не успел проявить свои способности, но мог быть мгновенно убит мальчишкой на голову ниже самого себя.
Всю жизнь охотясь на орлов, его клюнул в глаз воробей, что являлось великим унижением.
— На поле боя будет ли враг спрашивать тебя о готовности, перед тем как убить?
И Юнь не убрал свою саблю, ее кончик все еще находился возле шеи Чжоу Куя, из-за чего тому было трудно говорить.
Чжоу Куй закрыл рот, так как длинное лезвие сабли И Юня сильно давило на него.
В это время Армия Сюаньун взорвалась гневными воплями.
— Как подло! Это была подлая атака, а ты смеешь произносить подобные слова и казаться великим и могучим!
— Если у тебя есть смелость, то убери саблю и честно сразись с братцем Куем!
Сила Чжоу Куя была одна из высших среди них. Благодаря его выдающейся силе, никто не мог выстоять против Чжоу Куя, орудующего клинком и молотом.
Что касается его скорости, то она была относительно медленной.
Но И Юнь выделялся своей скоростью. Из-за его внезапной атаки Чжоу Куй даже не успел достать свое оружие, так что он проиграл еще до первого удара.
Но И Юня не заботили их слова.
Если и винить кого-то, то Чжоу Куя за свое высокомерие. Когда он объявил матч, то его руки все еще были скрещены на груди.