Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный] - страница 11

– Что правда, то правда, – вздохнул каноник. – Много дел, случившихся в последнее время, я тоже раньше никак себе не мог представить. Мог ли кто предположить, что я, препозит кафедрального капитула, вместо того, чтобы продвигаться к рангу инфулата, епископа епархии, а может, даже епископа титулярного in partibus infidelium,[14] буду понижен до ранга простого церковного певчего? И то благодаря сыночку моего наилучшего друга, незабвенного Генрика Белявы?

– Отче…

– Молчи, молчи, – каноник безразлично махнул рукой. – Не кайся, не провинился. Даже если бы я тогда предвидел, чем это всё закончится, я помог бы тебе и так. Я помог бы тебе и сейчас, когда за связь с тобой, гусит несчастный, грозят последствия во стократ более грозные, чем немилость епископа. Но помочь тебе я не в состоянии. Не имею власти. Не имею информации, а ведь власть и доступ к информации нераздельны. Не имею информаторов. Верных мне и заслуживающих доверия людей находят зарезанными в закоулках. Остальные, и слуги тоже, вместо того, чтобы доносить мне, доносят на меня. Вот хотя бы отец Фелициан… Ты помнишь отца Фелициана, которого называли Вшивым? Это он обрехал меня перед епископом. И продолжает обрехивать. Епископ за это помогает подниматься по карьерной лестнице, не ведая, что этот сукин сын… Ха! Рейневан!

– Что там?

– Тут мне мыслишка пришла в голову. Как раз в связи с Фелицианом собственно. Относительно твоей Ютты… Сгодился бы, наверное, один способ… Может и не самый лучший, но другие решения пока что в мою голову не приходят… Правда, дело требует времени. Несколько дней. Ты можешь остаться во Вроцлаве несколько дней?

– Могу.

На вывеске над входом в баню были нарисованы святые Косьма и Дамиан, покровители цирюльников. Первый был изображен с коробочкой бальзама, второй – с флаконом лекарственного эликсира. Художник не пожалел для святых близнецов ни краски, ни позолоты, благодаря чему вывеска притягивала взоры, а живостью цветовой палитры привлекала внимание даже издали. Цирюльнику с лихвой покрылись расходы на художника: хотя на Мельничной улице бань было несколько и клиенты имели выбор, «Под Косьмою и Дамианом» обычно всегда было полно людей. Рейневана еще два дня тому привлекла красочная вывеска, и чтобы избежать толкучки, ему пришлось заказать визит предварительно.

В бане, наверное, учитывая раннюю пору, действительно толкучки не было, в предбаннике стояли три пары ботинок и висели три комплекта одежды, охраняемые седым старичком. Старичок был сухой и хилый, однако с таким выражением лица, которого не постеснялся бы даже сам Цербер из Тартара. Поэтому Рейневан без опасений оставил на его попечение свой гардероб и пожитки.

– Зубки не тревожат? – с полной надежды улыбкой потер руки брадобрей. – Может, что-то вырвем?

– Нет, благодарю. – Рейневан чуть вздрогнул от вида клещей разных размеров, украшавших стены цирюльни. Клещам соседствовала не менее внушительная коллекция бритв, ножниц, ножиков и ножей.

– Но кровь-то пустим? – не сдавался банщик. – Ну как же не пустить?

– Сейчас февраль. – Рейневан свысока посмотрел на цирюльника.

Уже во время первого визита он продемонстрировал, что кое-что смыслит в медицине, ибо из личного опыта знал, что медиков в банях обслуживают лучше.

– Зимой, – добавил он, – не делают кровопускание. К тому же месяц молодой. Это тоже не сулит ничего хорошего.

– Коль так… – Банщик поскреб затылок. – Тогда одно бритье?

– Сначала купание.

Комната для купания, как оказалось, была в исключительном распоряжении Рейневана. Видимо, остальные клиенты пользовались парной, паром и березовыми вениками. Хлопочущий возле кадки бадмейстер, банщик, при появлении клиента отодвинул тяжелую крышку из дубовых досок. Рейневан попростецки залез в кадку, с наслаждением потянулся и погрузился по шею. Бадмейстр частично задвинул крышку, чтобы вода не стыла.

– Медицинские трактаты, – заговорил цирюльник, все еще присутствующий в помещении, – имею на продажу. Недорого. «De urinis» Эгидия Карбольена. Зигмунта Альбика «Regimen sanitatis».

– Благодарю. Покамест ограничиваю расходы.

– Коль так… Тогда одно бритье?