Божиею милостию, Мы, Императрица... - страница 20

   Плеханов был сломлен. Куда подевался тот "отец русского марк­сизма", самоуверенный, ироничный, который всего полчаса назад позволял себе смеяться в лицо своим судьям. Перед судом стоял по­никший человек, постаревший сразу на добрых два десятка лет, на лице которого появилось весьма неприятное, какое-то заискивающее выражение.

   - Я вынужден подчиниться столь невиданному насилию, господа... Но, скажите, как быть с тем фактом, что я оказался в России? Это не может не вызвать вопросов ...

   - Пусть это Вас не беспокоит, господин Плеханов! Разумеется, что Вы пытались нелегально проникнуть в Россию, но были задержаны нашей доблестной пограничной стражей, как же иначе... А уж что ка­саемо судебного процесса, времени для подготовки, чтобы Вы могли достоверно выучить свою роль, будет достаточно...

Что может быть приятнее для Императрицы, чем те редкие часы, которые она, ото­рвавшись от государственных забот, может уделить своей дочери. Маленькая Ольга, ко­торой не так давно исполнился год, внешностью напоминала покойного Николая - такие же белоку­рые волосы, большие голубые глаза и немного вздёрнутый носик, и это вызывало в душе Аликс приступы необычайной теплоты.

   Императрица из-за мучительных болей в пояснице второй день не вставала с кресла, поэтому попросила привести дочку к ней в кабинет и теперь читала ей вечернюю русскую сказку. Цесаревна внима­тельно слушала маму, лишь изредка почёсывая переносицу. Целый день она бегала по комнатам Зимнего дворца, доводя до полного из­неможения свою няню, которая должна была поддерживать девочку за кушак.

   Семейная идиллия была нарушена дежурным флигель-адъютантом:

   - Ваше Величество, канцлер граф Игнатьев и Великий Князь Алек­сандр Михайлович настоятельно просят принять их!

   - Что такого могло случиться, уже восемь часов, - в голосе Импера­трицы прозвучало явное недовольство. - Пригласите! И отведите Це­саревну в её комнату, к няне.

   По внешнему виду вошедших сразу стало ясно, что их столь позд­ний визит связан с чем-то экстраординарным, но если глаза канцлера были встревоженными и озабоченными, то глаза Великого Князя го­рели каким-то боевым восторгом.

   - Что случилось, господа?

   Канцлер ответил первым:

   - Государыня, японский флот совершил нападение на нашу кано­нерскую лодку. Его Высочество более подробно изложит...

   Александр Михайлович продолжил:

   - Сегодняшним утром наша канонерская лодка "Бобр" патрулиро­вала Амур­ский лиман, застигнула более трёх десятков японских шхун, которые занимались хищнической добычей кеты. На требова­ние лечь в дрейф, с одной из шхун были произве­дены ружейные вы­стрелы, в результате чего был ранен русский матрос. Вахтенный офи­цер не сдержался, открыл огонь из пятиствольного орудия Гочкиса, выпустив по шхунам де­сять снарядов.

   - Кто он, этот безумец? - недовольно спросила Императрица.

   - Лейтенант Шмидт 3-й, племянник адмирала Шмидта, Госуда­рыня. Как мне сообщили, человек он весьма нервенный, даже в лечеб­нице уже побывал... Стрелял он метко, сна­ряды попали в рубку япон­ской шхуны. В ответ японцы начали ружейный обстрел "Бобра", по­сле чего командир корабля Молас был вынужден отдать приказ применить артиллерию. В результате было уничто­жено больше пят­надцати шхун. Но буквально в течение часа к месту подошли япон­ские крей­сера "Чиода", "Такачихо", "Нанива". Японцы потре­бовали, чтобы "Бобр" застопорил машины, на что получили отказ. Бой шёл больше часа, "Бобр" погиб. Спаслось лишь три человека, в том числе и Шмидт, которых подобрали местные рыбаки и доставили в Никола­евск. Всех остальных наших матросов, которые оказались в воде, японцы просто убили.

   - Господи, но это же война! - воскликнула Александра Фёдоровна. - Неужели японцы решились на войну?

   - Трудно сказать, Ваше Величество, - ответил граф Игнатьев, - яв­ляется ли произошедшее актом войны, или же это частная инициа­тива, так сказать, командиров японских крейсеров. Но, в любом слу­чае, Россия не может не отреагировать на столь варварское происше­ствие. Я уже распорядился вызвать из Красного Села Великого Князя Сергея Александровича, а также военного и морского министров, начальников Главных штабов, чтобы незамедлительно обсудить про­изошедшее и наметить план действий.