Божий контрабандист - страница 15

"Анди, хочешь, я расскажу тебе одну историю? Ты знаешь, как местные ловят в лесу обезьян?"

Мое лицо просветлело при мысли о том, что я услышу историю про обезьян. "Не знаю. Расскажи".

"Ну, слушай. Видишь ли, местные знают, что обезьяна никогда и ничего не выпустит из рук, даже если это означает утрату свободы. Поэтому они делают следующее. Они берут кокос и просверливают в одном конце дырку, достаточно большую, чтобы обезьяна просунула туда свою лапу. Затем они бросают в кокос камушек и ждут в кустах с сетью.

Скоро к этому кокосу подходит какая-нибудь любопытная обезьяна. Она поднимает пустой кокос и начинает трясти его. Она заглядывает внутрь, потом засовывает в кокос лапу, нащупывает камушек и тут же зажимает его в кулаке. Но, когда она пытается вытащить кулак наружу, он застревает, и все же разжать пальцы и расстаться с камушком она не хочет. И знаешь, Анди, такая обезьяна ни за что не выпустит из своей лапы то, что ей кажется великим приобретением и сокровищем. Легче всего на свете поймать глупышку, которая ведет себя подобным образом".

Сестра Патриция встала и отнесла стул обратно к столу. Она помолчала минутку, затем посмотрела мне прямо в глаза.

"За что держишься ты, Андрей? Что мешает тебе обрести свободу?"

И ушла.

Я прекрасно понял, что она хотела этим сказать. Но я считал, что эта проповедь не для меня. Следующий день был важным по двум причинам: мне исполнялся двадцать один год и госпитальный корабль вместе со мной отправлялся домой, в Голландию. Чтобы отпраздновать эти два события, я созвал всех, кто мог ходить или ковылять, из тех, с кем три года назад прибыл в Индонезию. Нас было восемь человек. Мы потрясающе провели время. Мы орали, буянили и пили до невменяемого состояния.

Глава 4 Штормовая ночь

"Андрей!" Гелтье перебежала через маленький мостик и повисла у меня на шее. Затем обернулась назад и крикнула: "Мартье! Пойди найди папу! Скажи ему, что Андрей вернулся!"

Через минуту крошечный садик наполнился людьми. Мартье подбежала ко мне, чтобы поцеловать, прежде чем умчаться на поиски папы. Здесь же был Бен и его невеста. Мне сообщили, что они отложили свадьбу до моего приезда, чтобы я смог присутствовать на ней. Ари, новоиспеченный муж Гелтье, тоже присоединился к нам. Мой младший брат Корнелиус серьезно пожал мне руку. Он не мог оторвать глаз от моей трости, и я знал, что он думает о том, насколько серьезно я ранен. В самый разгар объятий и поцелуев из дому вышел папа, тоже немного прихрамывая. Его карие глаза были мокрыми от слез.

"Андрей, мальчик мой! Как хорошо! Как хорошо, что ты вернулся домой!" - папа говорил все так же громко.

Когда первые приветствия смолкли, Мартье сказала мне: "Когда захочешь, я отведу тебя на могилу к маме".

Я сказал, что хочу пойти прямо сейчас. Кладбище было всего в пятистах ярдах от нашего дома, но, чтобы пройти это расстояние, я взял у папы велосипед. Я перекинул через сиденье больную ногу и отправился наполовину пешком, наполовину на велосипеде.

"Действительно все так плохо?" - спросила Мартье.

"Врачи боялись, что я вообще не смогу ходить".

Земля на маминой могилке еще не осела. В маленькой красной вазочке, укрепленной в почве, стояли свежие цветы. Через некоторое время мы с Мартье молча пошли домой.

В ту же ночь, когда стемнело, я объявил, что попробую пойти прогуляться. Никто не предложил сопровождать меня, потому что все знали, куда я хочу пойти. Я опять взял велосипед и с трудом поехал по улице. Кладбище серебрилось в лунном свете, и я легко нашел могилу. Я сел на землю и сказал своей маме последние слова.

"Я вернулся, мама". Мне казалось, что я действительно разговариваю с ней. "Я прочитал твою Библию, мама. Не сразу, но прочитал". Я долго молчал.

"Мама, что мне теперь делать? Я не могу пройти и сотни ярдов, чтобы не остановиться от боли. Ты знаешь, я никогда не любил кузнечное дело. В госпитале есть реабилитационный центр, но чему я могу там научиться? Я чувствую себя таким ненужным, мама. И виноватым. Виноватым за ту жизнь, которую я вел там. Ответь мне, мама".

Но ответа не было. Холодный лунный свет лился на меня, на могилу и на все вокруг: на всех мертвых и полумертвого. Просидев полчаса, я прекратил попытки проникнуть в прошлое. Затем я отправился домой.