Брак по драконьему обычаю, или С Новым гадом, наследница! - страница 9
Маячила предательская мыслишка, конечно. Что не с Земли я. Но я же не в книге, да и это не моя сказка, тут надо руки в ноги – и бежать, пока новой Шахерезадой не сделали!
Решительно отбросила все размышления и потёрла ладони:
– Куда и как побежим? Мира не знаю, одежды нет, магии этой их – тем более нет! Как догонят меня в два счета – и все… И браслет этот, – подсунула руку лисичке.
Та недовольно почихала, потерла нос, а потом… наверное, именно это и убедило меня окончательно в реальности происходящего. Манипуляторша пушистая как будто выше стала, шерсть поднялась дыбом, глаза замерцали, пасть открылась – на зависть акулам! И ка-ак рыкнет!
Все, думаю. Сейчас и я присяду, и весь дом… будет до туалета бегать. Ан нет!
Браслет сдуло… в буквальном смысле. Он просто рассыпался серебристой крошкой, что на миг обожгла ладонь.
– Вот и все, – промурчала пушистая довольно, – а теперь, р-мяф, – пожалуй, придется хорошенько подумать, как бы нам половчее уйти…
Но договорить она не успела. Странная татуировка на руке снова зажглась, запульсировала, замерцала – а потом от неё ударил луч силы, образовав передо мной… ой, нет, прямо подо мной – светло-золотой смерч, в который я с почти традиционно возмущенным воплем полетела. Ну что за мир, а? Тягают бедную попаданку, как игрушку, из стороны в сторону!
Впрочем, пусть теперь этот маг великий, властелин ужасный ищет очередную замену своей дочурке! А я умываю руки и вовремя делаю ноги! Хоть тут повезло!
Я ещё ощутила, как мне прямо на голову прыгнула лисишка, как дверь с грохотом распахнулась и… воронка сомкнулась над головой, чтобы в следующую секунду выбросить где-то, впечатав в жесткое сильное тело.
Послышалась отчаянная ругань. Правда, слова были совершенно непонятными. Чей-то изумленный вздох, вскрик. Снова шорохи.
– Это ещё кто, милый? – Изумленное.
– Это? – Голос над моим ухом. Остановите, мир – или мгновение, на худой конец! Что за голоса в этом мире! Оперные певцы рыдают от зависти, рвут на себе волосы и уходят в закат! Он переливался жемчужинами редкостной красоты, накатывал огромной волной морской, захлестывал с головой мерцающей белым пеной, будя обжигающее томление. – А это, прекраснейшая моя тирра Норриот, моя невеста. Так что, очевидно, брак между нами никак не возможен, и вы, моя дорогая, не можете соединить свою судьбу с моей.
Мою талию обняли ещё крепче, вжимая меня лицом во вкусно пахнущее хвоей, почему-то туей и той самой соленой пеной плечо.
Куда я попала снова? И не было ли отличной идеей всего-то-навсего выйти замуж за какого-то противного сморчка, закутаться в местную паранджу и мирно вязать до конца жизни носки?! Шучу. Я ещё не настолько отчаялась.
Завозилась. Объятия стали жестче.
– Эрцгерцог, вы дорого можете заплатить за срыв помолвки с моей дочерью, – чей-то надменный голос, – наши договоренности…
И тут помолвка!
– Больше не имеют значения. Кто мы против воли богов? – И снова неуловимая насмешка в журчащем ручьем голосе. Опасность! – вопило все внутри. Этот мужчина смертельно опасен для меня!
Бежать бы, но… меня держат слишком крепко и уверенно.
С трудом удалось мне оторвать голову и оглядеться. Что сказать – кажется, мы были где-то вроде… Храма? Не знаю, почему возникли именно такие ассоциации. Стены, выложенные песочным теплым камнем с белыми прожилками. Золотые искорки в чаше, что стоит на постаменте рядом с мужчиной в сером балахоне. Это что-то вроде алтаря?
Ну и разраженная небольшая толпа человек в десять навевала мысль о торжестве. Не иначе как брачном. Только вот причем тут я?
– Что происходит? – Постаралась выяснить, выкрутившись из чужих рук. – Простите, я…
– Говори как можно меньше, – шепнул мне на ухо знакомый голос, словно вьюга по плечу мазнула, – больше слушай, это в твоих интересах, если хочешь выйти отсюда живой и невредимой, дор-рогая моя невеста.
Что это? Он… рычит? На миг показалось, что темно-синие глаза замерцали и стали ало-золотыми, с вертикальным зрачком. Нет… наверное, мне показалось.
Почему я послушалась и не стала спорить? Потому что в данной ситуации лучше прикинуться милой симпатичной ветошью.