Брат и сестра - страница 45

— Извините, мистер, Уоррен, но с ним невозможно справиться.

— Не волнуйтесь насчет этого, Джейн. Раз уж вы здесь, позвольте представить вам мисс Картер и ее дочь Люси.

Выдвинув Трейси вперед и встав позади, он, пока она здоровалась с домоправительницей, жестом собственника положил ей руки на плечи. Представляя ее, Джеймс Уоррен более чем ясно продемонстрировал их отношения, но, если Джейн и была удивлена или недовольна, то ничем этого не показала. Тепло улыбнувшись Трейси, она повернулась к Люси и шутливо воскликнула:

— Так, значит, это и сеть та самая юная леди, которая хоть на минуточку уведет негодного Руперта из моей кухни!

— Боюсь, что Джейн считает Руперта чистым наказанием, — сказал Джеймс Трейси, после того как домоправительница, извинившись, отправилась готовить обед. — Это не значит, что она ненавидит животных, совсем нет. Фактически в кухне всем заправляет большой и ленивый кот, которого она балует до невозможности, но манеры пса оставляют желать лучшего. Я говорил Клариссе, когда она его покупала, что лучше завести более спокойную собаку — пуделя или лабрадора, однако ей захотелось именно спаниеля. К тому же, что уже совсем никуда не годится, она наотрез отказалась дрессировать его. Поэтому собака ни в чем не виновата. У Руперта, в сущности, неплохой характер, но он уже вызвал здесь переполох, когда убежал и чуть не до смерти перепугал птиц, которых наш сосед полковник Уолтерс выращивает для традиционной ежегодной охоты. А до этого Руперт едва не утонул в пруду, охотясь за утками.

— А вы можете перевоспитать его, или уже поздно? — спросила Трейси, не найдя лучшей темы для разговора.

Теперь, когда они остались одни — Люси отправилась вслед за Джейн на кухню, смотреть вышеупомянутого кота, — она вдруг почувствовала себя крайне неловко.

— Нет, еще не поздно, — ответил Джеймс и, подойдя ближе, остановился перед ней. — В чем дело? — ласково спросил он. — Неужели ты и впрямь боишься меня?

Она покачала головой, как бы смеясь над своей уязвимостью, и призналась:

— Нет, тебя я не боюсь. Я боюсь… всего остального.

Сначала Джеймс явно не понял ее. Нахмурившись, он осмотрел уютную гостиную, в которой они находились, и недоуменно спросил:

— Дом? Тебя пугает дом?

— Нет, вовсе не дом. А то… то, что между нами произошло. — Трейси никак не могла выразить свои эмоции словами, сказать, как это сделал Джеймс, что любит его. — Все случилось так быстро, так неожиданно!

Подойдя еще ближе, он крепко взял ее руки в свои.

— Ты собираешься сообщить мне, что передумала? Что не хочешь меня? Но ведь этой ночью…

— Нет, — прервала она его в порыве откровенности. — Не в этом дело. Может быть, у меня нет твоего опыта, да и вообще никакого, но я знаю одно… — Она замолчала, набрала воздуха и решилась: — Я знаю, то, что было пережитое нами прошлой ночью, явилось чем-то особенным, необыкновенным, чем-то редким и драгоценным, и я не могу сожалеть об этом. Но помимо этого существует столько проблем, столько…

— Ты думаешь о Клариссе? — спросил он.

Трейси медленно кивнула. Ей не хотелось высказывать вслух свои опасения, не хотелось обнаруживать перед ним то, что считала проявлением своей ограниченности. Однако она чувствовала: ее инстинктивное неприятие Клариссы походит на микроскопическую дозу яда, такую крохотную, что невозможно было даже представить, какой вред она способна принести. Но в то же самое время интуиция подсказывала ей, что эта мелочь угрожает счастью, которое они могли бы разделить с Джеймсом. И, пряча от себя самой свои страхи, пытаясь не обращать на них внимания, она только позволяет этой угрозе расти и крепнуть.

Кларисса была сводной сестрой Джеймса. Он всегда любил и защищал ее. Поэтому вполне естественно, что его беспокоит ее судьба, что Джеймс ищет для нее оправданий. Но Трейси сомневалась, что сможет когда-нибудь примириться с его любовью к Клариссе или с желанием опекать ее. Так же, как сомневалась и в том, что его сестра сможет стерпеть любую другую женщину в жизни брата.

Трейси не знала, хватит ли у нее сил, терпения и выдержки справляться с непредсказуемым поведением Клариссы. К тому же никакой речи о том, чтобы позволить еще раз подвергнуть опасности Люси, и быть не могло.