Братство тибетского паука - страница 9
Только малютка Бетти — так называли дочурку пекаря — не вернулась домой ни к обеду, ни к ужину. Родители бросились искать шалунью: вечер сменился ночью, а ночь — новым днем; солнце спряталось за горизонт и снова взошло, и только на третьи сутки тело девочки обнаружили на самом дне глубокого крепостного рва, ровно под окном комнаты, которую занимал знатный гость герцога — сир Ги де Барас, тамплиер, недавно возвратившейся из Святой Земли. Горожане и раньше с опаской относились к сиру Ги, а его темнолицего слугу, постоянно что-то бормотавшего на чужом наречии, и вовсе считали злобным колдуном.
Едва выяснилось, что сир Ги де Барас не поехал на охоту вместе с остальными, сказавшись больным, как горожане всем миром ополчились на тамплиера. Прачки сообщили, что видели с реки зловещие зеленые огни в его окне; виночерпий вспомнил, что слышал странные завывания и обонял запах серы, исходившие из-за дверей комнаты храмовника; портняжка объявил, что отыскал пятна крови на плаще рыцаря, когда починял подкладку, — теперь горожан было не остановить!
Вместо того чтобы похоронить несчастное дитя, как велит христианская вера, и учинить дознание, как то предписывает закон, разъяренная толпа вломилась в замок, сбросила с лестницы и затоптала темнолицего слугу, вытащила рыцаря из постели и повлекла на главную площадь.
Напрасно городской шериф умолял сограждан одуматься, взять подозреваемого под стражу и дождаться возвращения герцога (оный был известен как мудрый и справедливый судья). Простолюдины разъярились еще больше: шерифа забросали грязью и отбросами, а сира Ги избили до полусмерти, вытащили за городские ворота и оставили истекать кровью среди огромных валунов древнего языческого капища.
Занялся новый рассвет — горожане вернулись к своим обычным делам.
Прачки отправились к реке, но не смогли выстирать белье: вода оставляла на нем кровавые потеки. Скоро и напиться стало негде: вся прочая вода в ручьях, колодцах, канавах и даже лошадиных поилках оказалась соленой и алой, как кровь!
Виночерпий и портняжка свалились в лихорадке и скончались раньше, чем отец-исповедник подоспел из аббатства. Болезнь распространялась по городу быстрее полета стрелы, люди исходили кровавым потом и корчились в судорогах, скоро все дома и улицы обезлюдели…
Когда герцог вернулся с многодневной охоты, даже дикие звери обходили стороной его проклятый замок. Одни лишь вороны неустанно кружили над высокими крепостными башнями, да седой старик в длинных белых одеждах сидел среди древних камней у проезжей дороги. Он-то и поведал герцогу о моровом поветрии, истребившем горожан, охочих до кровавых расправ.
Справедливый герцог повелел вассалам поджечь крепостную стену разом со многих сторон, дабы пламень пожрал все, что за ней находится. Все до самого основания! Он сам взошел на корабль и отбыл проливать кровь за грехи вилланов в Святую Землю, и только останки Малютки Бетти так и остались лежать в глубоком холодном подвале не успокоенными по сию пору…
Бедная, бедная Малютка Бетти!
Огаст отложил книгу, поджал ноги, поправил плед и задремал — ему снилось, как суровый, матерый волк затаился среди огромных камней, а черные птицы кружат и кружат над пустым городом. Ветер разносил запах гари, а пламя взбиралось все выше по стенам замка, пока прогоревшие башни не обрушились с адским грохотом. Огаст вздрогнул и открыл глаза.
Черт… Едва не расшибся! — мистер Горринг, чертыхаясь, перешагнул через упавший стул. — Какого пса ты сидишь в потемках, Гасси? Заперся, как Мерлин в башне, и знать ничего не хочешь! Хотя бы в окно выглянул…
Огаст бросил взгляд на узкий оконный проем — тьма и больше ничего…
Что я там должен увидеть?
«Бентли» старого пня Глэдстоуна!
Лорд Глэдстоун лично приехал сюда?
Если бы. Похоже, дядя окончательно свихнулся. Сегодня отдал мой автомобиль чертову индийскому набобу, завтра ему придет блажь оставить меня без наследства!
Эджи, ты что, пил?
Глотнул самую малость…
Знаешь, — поморщился Огаст, — в строгом смысле «Бентли» не твой. Ты просто пользовался машиной время от времени. Лишить тебя титула дядя все равно не сможет…