Бред Шелля. Рассказ об Оленьем парке - страница 13

Насильно девочки увозились из дому очень редко. Всё же иногда — что ж делать? — приходилось прибегать и к силе. С отцом мадмуазель де Палуа Лебель сговорился. Но девочка была влюблена в небогатого дворянина Родеса, он тоже был в неё влюблен. В случае несогласия отца на брак Родес предлагал увезти её тайно в Компиень, где у него был клочок земли. И надо же было на их горе случиться, что Элен на улице, проезжая в своей карете, увидел король! Она сделала реверанс. Людовик XV снял шляпу и улыбнулся ей, внимательно её оглядев. Затем что-то оказал стоявшему за его спиной человеку. Элен очень испугалась и побежала домой. Лебель её проследил.

На следующее утро граф, как всегда, встал рано и тотчас принялся за работу в своей лаборатории. Там у него было два стола: один алхимический и страшный, его он показывал посетителям; другой очень простой, за ним он работал над изготовлением красок. Всю жизнь, до своих последних дней, мечтал об изготовлении какой-то краски для материй, которая должна была принести ему еще гораздо больше, чем панацея и философский камень.

За завтраком он выпил полбутылки шампанского. Перед важными делами ничего не пил; перед менее важными пил немного. Сегодняшнее дело, тщательно им обдуманное, было небольшое. «И очень доброе дело... Выйдет!» Он переоделся, достал из шкапа бутылку, отлил в пузырек двадцать капель синеватой жидкости, закупорил и положил в карман. Велел подать коня. У него были очень хорошие лошади, арабские, мекленбургские, андалузские. Необыкновенно роскошны были и седло, попона, сбруя. Прохожие его узнавали и смотрели на него с любопытством, страхом и почтением: «Волшебник! Граф Сен-Жермэн! Тот самый!..» Доехав шагом до малонаселенной части города, он поскакал. Остановился у калитки Оленьего Парка, сошел с лошади, ввел её в парк и там привязал к дереву. Его увидели из окон и, как всегда, ему обрадовались. Он прошел в кабинет Мадам, ласково здороваясь по дороге с девочками. Они любили этого врача, он больным никогда противных лекарств не давал и часто лечил конфетами. В этот день все в доме были взволнованы необыкновенным происшествием. Самые бойкие воспитанницы пытались его расспросить, но он только погрозил им шутливо пальцем.

— ...Слышать не хочет!.. Всю ночь не спала, целый день плачет! Не ест, не пьет, подруг видеть не желает! Такая дурочка! Влюблена в какого-то голыша! — с горестным недоумением сказала Мадам.

«Старая...» — подумал граф и тяжело вздохнул.

— Да, это очень странный случай.

— Просто не знаю, что с ней делать! Не высечь ли? Как вы думаете?

— Ни в каком случае! — сказал граф. — Избави Бог!

— Я воспитывалась в Сен-Сире, основанном госпожей де Мэнтенон, там за провинности наказывали розгами барышень постарше и познатнее, чем эта девчонка, и отлично помогало.

— Может быть, но наш нынешний возлюбленный монарх это запрещает. И в чулан тоже её не сажайте. Тут необходимо лечение и особенно внушение. Где она?

— Я дала ей лучшую комнату. Она дворянка.

— Разрешите мне пройти к ней. Я хочу с ней поговорить наедине.

Мадам разрешила: он был врач, хотя и неофициальный, и она знала его корректность. Проводила его по коридору. Он вошел без стука и затворил за собой дверь; опасался, что будут подслушивать: либо сама Мадам, либо «Цербер». Так назывался домоправитель, огромный человек с такой толстой бычьей шеей, что палачу было бы трудно отрубить ему голову одним ударом.

Элен де Палуа сидела в кресле с опущенной головой. При его входе с ужасом взглянула на него, вскочила и опять села. «Прелестна!» — подумал он, — «какая будет женщина года через два!» На столике стояли блюда с крышками, бутылка и стакан. «Ни к чему не прикасалась!» Граф очень ласково поздоровался с девочкой, придвинул стул и сел против неё, внимательно на неё глядя.

— Не волнуйтесь, — сказал он мягким вкрадчивым голосом. — Я вам ничего дурного не сделаю. Я ваш друг и хочу вам помочь. Я излечиваю все болезни. Я граф Сен-Жермэн.

Она смотрела на него с изумленьем и робостью. Слышала о нем и тоже знала, что он волшебник. Но его слова, ласковая интонация голоса и доброе, сочувственное выраженье его лица немного её успокоили.