Бремя секретов - страница 12

— Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Она достала белый полотняный мешочек, который был спрятан у нее под летней блузкой. Я с любопытством на него посмотрела. В мешочке лежали две свернутые бумажки.

— Что это? — спросила я.

Тамако развернула одну бумажку: там были кристаллики белого порошка.

— Сахар? — снова спросила я.

В то время сахар достать было трудно, и стоил он дорого. Тамако покачала головой.

— Нет, это цианистый калий, — ответила она.

— Цианистый калий? — изумилась я. — Да это же яд! Зачем тебе такая опасная вещь?

Тамако шепотом объяснила:

— Это смертельный яд. Если американцы захватят меня в плен, я смогу покончить с собой. Я поделюсь с тобой, ведь мы подруги.

Она протянула мне второй конвертик. Но я не захотела его брать:

— Нет! Не буду кончать с собой, что бы ни произошло.

Тамако, разочарованная, положила яд обратно в мешочек.

Отец говорил мне, что все дело в недостатке информации. Людей держат в неведении. Он не верил в возможность колонизации Японией азиатских стран, у военных совсем другой менталитет. „Это нелепо“, — говорил он. И я ему верила».

«С едой становилось все труднее. Мамина кузина больше не присылала нам овощей: родители ее мужа заболели, и нужно было за ними ухаживать. Кроме того, ее мужа послали на остров Тайвань. Усталая и изнуренная, она тоже заболела. Мама решила помочь кузине и прожила у нее неделю. У нас с папой все шло по-прежнему. Он работал в лаборатории, а я проводила весь день на заводе.

Как-то раз, когда мама была у своей родственницы, днем во время работы у меня поднялась температура и начался жар. Директор нехотя отпустил меня домой. Папа был в лаборатории, но все же дома лучше, чем на заводе. Мне хотелось только одного — лечь в кровать как можно скорее.

Привычным жестом я толкнула створку раздвижных дверей и вошла в небольшую прихожую, где мы снимали обувь, прежде чем подняться на второй этаж. В прихожей стояли ботинки отца, в которых он ходил на работу. „Папа?“ — окликнула я его. Никто не ответил. Я поднялась наверх. Никого. Странно, ведь сегодня утром отец вышел из дома раньше меня.

Я прилегла на татами у себя в комнате. В доме тишина. Только из комнаты Юкио доносились приглушенные голоса.

„Юкио уже вернулся с завода? Нет, вряд ли… А вдруг господин Такагаши приехал из Маньчжурии?“ — подумала я. Прислушавшись к шепоту за стенкой, я различила голоса моего отца и госпожи Такагаши!

Я встала, не понимая, что происходит. „Почему в такое время он у нее дома?“ Я вернулась в прихожую, где стояли отцовские ботинки. Его сандалии тоже были там. „Неужели он отправился к ней босиком?“ На цыпочках я прокралась в его спальню. Раздвижные дверцы ошира открыты. Внутри была этажерка, где лежали футоны. Под этажеркой сложены картонные коробки — отец запретил убирать их оттуда и переставлять в другое место. Всего коробок было четыре, но, похоже, кто-то вытащил одну из них.

Я подошла к оширу, который примыкал к перегородке, разделявшей дом пополам, опустилась на колени и заглянула внутрь. В глубине шкафа я заметила прибитую к стене доску, которая легко отодвигалась в сторону. Доска прикрывала отверстие — через него можно было пролезть к соседям. По ту сторону перегородки находился ошир в спальне родителей Юкио. В шкафу было темно. Я нащупала какой-то твердый предмет вроде деревянного ящика. Не слышно ни звука. Похоже, отец и госпожа Такагаши сейчас в комнате Юкио, расположенной как раз за стенкой моей комнаты.

Я вспомнила про откидную лестницу, по которой можно забраться на чердак, — она находилась в кладовке. В кладовку я никогда не заглядывала — там были только коробки с кимоно и кухонной утварью, которой, как и лестницей, в войну мы не пользовались.

Взобравшись на одну из коробок, я потянула за веревку, которой лестница была привязана к потолку. Лестница опустилась, но я решила забрать из прихожей свои башмаки: отец мог вернуться раньше, чем я успею слезть с чердака. Наконец я поднялась на чердак, держа башмаки в руке, и убрала лестницу под потолок.

Температуры и жара как не бывало».

Отложив мамино письмо в сторону, я сделала глубокий вдох. Про температуру и жар я тоже позабыла. Волнение, охватившее меня утром, немного улеглось. Теперь хочется что-нибудь съесть. Встаю с кровати и иду на кухню. Госпожа С. уже ушла. Сын в школе. Со следующей недели у меня начинаются занятия.