Бретёр - страница 2

   В любом случае я не успел бы ничего изменить, противники уже сходились друг к другу.

  Обменявшись отрывистыми кивками, дуэлянты не стали терять времени и встали в позицию. Первым делом в глаза бросилась странная стойка Оссовского, не классическая как у графа, а вполоборота, как если бы он собирался драться шпагой и кинжалом, но только кинжала у него не было. Полагаю недостатки такого подхода компенсировались длинной рук и высоким ростом, в лагере соперника, я заметил ухмылки на лицах, кажется там считали Оссовского новичком. Вполне возможно N посчитал также, поскольку без особой разведки он сразу же перешел в нападение. Тут я должен отметить, что мои познания в фехтовании практически целиком состояли в информации полученной в юности от приглашенного как-то отцом учителя француза, и где-то там же в юности перестали пополняться. В медицинской школе все-таки учат резать людей по другим поводам, так что я заранее прошу прощения, если где-нибудь выскажусь неточно или размыто, стараясь этой неточности избежать. Да и надо сказать не будучи профессионалом трудно было что-либо разобрать: клинки порхали словно перепуганные птицы, бойцы двигались быстро, и солнце светившее им в профиль, нас наблюдателей слепило довольно сильно.

   Серия атак итальянца была превосходной, каскады финтов и ложных финтов, призванных замаскировать точные и смертоносные уколы, образцовая работа ног, неутомимость и гибкость запястий присущие молодости, все было при нем. Каково же было удивление присутствующих, когда весь этот натиск, это великолепие ни к чему не привело. Оссовский не поддался на финты, скупо парировал только в нужный момент, выбирая защиту попроще, и не пытался атаковать в ответ, тогда же когда напор становился слишком интенсивен, он не стеснялся отступать на шаг-полтора, не теряя при этом концентрации. Зная свои слабые и сильные качества он не стремился соревноваться с молодостью в открытом бою и, по-видимому, ожидал, что соперник в конце концов выдохнется. Но, покамест, энергия графа не иссякала, и яростные атаки следовали одна за другой. Впрочем, через какое-то время обнаружилось, что N не слишком-то разнообразен в своих попытках. Финт, укол в шею, шаг в сторону, ложный укол в бедро (приглашение во вторую защиту) и так далее, даже такому неумехе как мне удалось разглядеть одну и ту же схему, варьировал он ее весьма ненавязчиво. И если мне удалось заметить все это, то что говорить об опытном Оссовском (а его опыт и мастерство становились все более очевидными). И да, в течение очередной по счету атаки он вместо отступления назад, как было до этого, сделал шаг вправо, обозначил контрудар, вынуждая итальянца либо отступить (чего тот делать не планировал судя по всему в принципе), либо сделать симметричный шаг и встать прямо напротив солнца, либо неестественно вывернуть кисть в третьей защите, каковой вариант и выбрал граф. И делать этого не стоило, ибо Оссовский повторной атакой через паузу, использовав неудобное положение руки соперника, уколол того в плечо. Все это мои размышления постфактум, в реальности это заняло примерно одну секунду, но как мне показалось Оссовский вполне мог бы нанести укол в предплечье с целью постараться вывести оппонента из боя, а так он нанес хоть и болезненно раздражающую рану, но тем не менее не слишком опасную в краткосрочной перспективе (это вам мое заключение как профессионала).

   Что ж, после первой крови, графу бы стоило наверное призадуматься и впредь действовать более осмотрительно, а то может и вовсе удовлетвориться результатами поединка. Но не таков был N. И не таков, как оказалось, был Оссовский. Мгновенно шагнув назад после вышеописанного удачного удара и опустив шпагу будто бы в примирительном жесте, он сказал что-то сопернику, что именно я не расслышал, но как потом выяснилось это было вроде бы было " вы удовлетворены" с вопросительной интонацией. Зато я разглядел выражение лица с которым это было произнесено, и саркастичную ухмылку, и несмотря на содержание подобная фраза способствовала чему угодно, кроме примирения (скорее всего такова и была цель). Если уж на то пошло это только еще сильнее разозлило итальянца. Он бросился в атаку еще более стремительную и головокружительную, и на этот раз почти преуспел, отступление оппонента в этот раз немного запоздало, и кончиком шпаги, вытянувшись в немыслимом выпаде, граф провел укол в бедро чуть выше колена. Но видимых последствий это кажется не вызвало, и урон если и был нанесен, то пока чисто символический, разве что сам граф после этого приободрился. И тут же снова попытался атаковать, но удача его в тот день подходила к концу, Оссовский больше не собирался отступать. В этот раз он парировал жестко и воспользовавшись заминкой (N к тому времени уже запыхался и то что раньше выглядело как одно слитное движение теперь обнаруживало в себе паузы) перешел в контрнаступление, его странная манера держаться во время боя, размахивая левой рукой будто с невидимым ножом в ней, похоже приводила в замешательство оппонента да и общая его усталость не помогала сосредоточиться. После нескольких рубящих ударов уместных больше для боя с саблей (но которые графу пришлось парировать тем не менее), Оссовский взмахнул той самой злополучной левой в движении, как будто бы бросая что-то в лицо противнику, и хотя в руке ничего и не было и ничего он не бросал, но на мгновение итальянец отвлекся, и мгновение это все что и было нужно. Воспользовавшись предоставленным лишним темпом Оссовский немного переменил положение ног и угол атаки, и через финт, поверх запаздывающей защиты нанес удар в открытое горло. И хоть фактически такой удар завершал дуэль, но как бы ни была опасна рана, немедленно она из строя не выводила и поскольку граф все еще размахивал шпагой пытаясь его достать, Оссовский продолжил и выдернув шпагу, отпрыгнув в сторону, отвел клинок уже не особо что-то понимающего N и вогнал свой ему в живот, после чего оттолкнул его (повалив на землю) и отступил с окровавленной шпагой в руке. И если бы рана в шею не была смертельной сама по себе (а с большой вероятностью она таковой была, в зависимости от того сколько именно сосудов повредило оружие), то рана в живот определенно решала вопрос, такие раны и так чреватые инфекциями и лихорадками, да на фоне большой кровопотери... скверное было дело в общем. И хоть формальные основания для таких действий у Оссовского были, ведь поединок был еще не закончен, да и этот отвлекающий жест, все это представлялось мне... не знаю, неблагородно как-то.