Бриллиантовый код смерти - страница 7

– Конечно, – кардинал взял фотографию в руки. – Это часть моего прошлого. Я был счастлив в те минуты. А хранить приятные воспоминания в сердце, дитя мое, доставляет большое удовольствие.

– Мне здесь около десяти, а остальным по тринадцать. – Луиза Фернанда прищурила глаза, пристально вглядевшись в фото, и весело рассмеялась. – Смотри, у Эдуардо подбит глаз.

– В тот день они с Максом подрались. Видишь, у того немного припухшая щека. Насколько я помню, ссора разгорелась из-за Глории.

Луиза Фернанда с некоторой горечью посмотрела на него.

– Глория была самой красивой девочкой в школе. Мальчишки готовы были на Луну слетать, лишь бы ей понравиться.

– А ты ревновала, – усмехнулся кардинал и поставил фотографию на место.

– Конечно! На меня-то никто не обращал внимания.

– Но тебе же было только десять! – воскликнул Армандо. – Как в такие годы можно думать о том, обращают на тебя внимание мальчики или нет?

– Женщины в любом возрасте мечтают нравиться, – парировала Луиза Фернанда, нисколько не смущаясь обсуждать такие темы с духовным лицом.

В дверь постучали, и вслед за разрешением войти в комнате появился отец Джорджио. Он вкатил за собой тележку с ужином, быстро сервировал стол и тихо удалился, бросив на Луизу Фернанду смущенный взгляд. Кардинал простодушно рассмеялся, поняв, что девушка не упустила случая испробовать силу своего остроумия на молодом священнике.

Армандо отодвинул перед Луизой Фернандой стул, помогая присесть, и весь ужин ухаживал за ней, накладывая в тарелку еду и подливая вино. В разговорах Луиза Фернанда не заметила, как быстро бежит время. Они вспоминали веселые моменты из прошлого, но ничего не говорили о настоящем и планах на будущее.

– Знаешь, я всегда удивлялась, почему меня назвали таким именем.

Армандо налил себе минеральной воды. В этот вечер он не пил спиртное, предпочитая оставить голову ясной, потому что близился главный момент их встречи, для чего он, собственно, и вызвал девочку к себе.

– Да, более неподходящего имени для светловолосой малышки трудно было представить. Марисса хотела, чтобы ты была Луизой. Это имя очень подходит твоему нежному внешнему виду. Но Хорхе был прав, когда назвал тебя Фернандой, это имя отражает твой строптивый характер.

Луиза Фернанда положила себе еще немного салата и, посмотрев в тарелку, осторожно спросила:

– До сих пор спрашиваю себя: если мои родители были испанцами и жили в Мадриде, то почему после их гибели я оказалась в Риме?

Армандо дотронулся до руки Луизы Фернанды. Раньше они избегали разговоров о ее семье, потому что в такие минуты она становилась растерянной и беспокойной. Но сейчас Луиза Фернанда сама подняла эту тему, заставив Армандо искать подходящие слова, чтобы не испугать ее.

– Твоя мама просила, чтобы я позаботился о тебе, если с ней что-нибудь случится, – медленно произнес Армандо и пристально посмотрел в глаза своей воспитанницы.

Он постарался придать своим словам максимум убедительности, но Луиза Фернанда почувствовала некоторую неестественность в его голосе. Это насторожило ее. Она опустила взгляд и постаралась не заострять внимания на своих ощущениях.

– Почему я блондинка? Я же испанка, и мои волосы должны быть темными. Ты часто видел испанских женщин с такими волосами, как у меня?

– Марисса была светловолосой, и ты на нее очень похожа.

– Ты хорошо знал моих родителей?

Армандо покачал головой и сложил приборы, закончив ужин.

– Мы не общались близко. Но я знаю, что твоя мама была потрясающей женщиной, мудрой и очень красивой.

Луиза Фернанда сделала глоток вина и пробормотала:

– Я ничего не помню о ней, и об отце тоже. Мне было четыре, когда они погибли, и какие-то воспоминания должны были сохраниться. Однако все, что осталось у меня в памяти, – это большой дом и вода. Когда я вспоминаю воду, почему-то становится не по себе и начинает бить озноб. – Она усмехнулась. – Я до сих пор не могу входить в море без дрожи.

Принесли кофе, и они на некоторое время замолчали, думая каждый о своем. Луиза Фернанда пыталась восстановить в памяти большой и красивый дом с солнечной террасой. А Армандо вспоминал тот день, когда на пороге его кабинета появился Николас, держащий на руках испуганную светловолосую малышку.