Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - страница 12

Сейчас Ян работает редактором в крупном издательстве, где его весьма ценят за грамотность, обязательность, отвращение к алкоголю и отсутствие каких-либо амбиций. Что ж, вот вам пример абсолютно счастливого человека, нашедшего свою гавань в неполные двадцать пять. То, что Ян останется на этом месте всю свою жизнь, у Вальки сомнений не вызывало. Он будет добросовестно вычитывать чужие тексты с описаниями путешествий, не подвергая себя опасностям, связанными с ними, будет пересекать моря и океаны на добротных лайнерах, выдуманных другими людьми, будет опускаться под воду к полуразрушенным античным городам и бродить по растрескавшимся камням Атлантиды, поднимая со дна золотые украшения ее храмов… В общем, он будет самой добросовестной и безотказной фото и телекамерой, фиксируя достоинства и поправляя ошибки чужого взгляда на мир.

Второй, а если говорить точней, первый мужчина в ее жизни представлял собой полную противоположность тихому Янису.

С Костиком они познакомились в пединституте, где Валька училась на факультете иностранных языков, а Костик преподавал на историческом.

Собственно, разница в возрасте у них была небольшой: шесть лет. Костя пришел в институт сразу после аспирантуры, и отличить его внешне от студента не было никакой возможности. Поэтому в студенческих междусобойчиках его и называли просто Костиком, а не Греком, как можно было ожидать, исходя из непривычной на слух фамилии Делоглан.

Надо сказать, что Костик, хотя и был наполовину эллином, внешне пошел в русскую мамочку, унаследовав от греческих предков только жгучие темные глаза, страстный темперамент и жестокую авторитарность, главное качество характера, которое в конечном итоге оттолкнуло Вальку.

Костик методично определял ее быт, образ мыслей, ее поступки и сумму ежемесячных трат, хотя деньги Валька получала не от него, а от бабки и матери. Долгое время она пыталась подчиниться режиму порядка и дисциплины, насаждаемому Костей, но в конечном итоге просто написала любимому письмо, где расставила все точки над i. На компромиссы идти готова, слепо подчиняться — нет, таков был главный смысл ее послания. Разговаривать с Костей лично Валька побоялась, не без оснований опасаясь вспыльчивости его характера. Но опасалась она, как выяснилось, напрасно.

Выяснять отношения Костик не стал и написал ей ответное длинное, бешеное, спотыкающееся письмо безо всяких знаков препинания, лишь в конце поставив большую жирную точку.

Точно такую же точку он поставил и на их отношениях, прекратив здороваться с Валькой даже тогда, когда они встречались в институтских коридорах.

Такому облегченному варианту расставания Валька, с одной стороны была, рада, а с другой — не очень, усматривая в легкости, с которой закончились их отношения, элемент несерьезности со стороны кавалера. Впрочем, переживала она недолго. Курс был выпускной, близились госэкзамены, и было не до любовей. Валька тянула на красный диплом, поэтому заниматься приходилось много. Попыток испортить ей диплом Костик не сделал, надо отдать ему должное, но после выпуска не позвонил ни разу.

Недавно Валька встретила его на улице. Костик был не один. Рядом с ним вышагивала молоденькая симпатичная девочка с большим животом. Костик что-то говорил ей, оживленно жестикулируя, девочка смотрела ему в рот с ужасом и восторгом. «Интересно, кто у него родился», — мимоходом подумала Валька и тихо прыснула, представив себе, как Костик провожает жену в роддом, снабжая ее по дороге ценными указаниями, как правильно рожать и кормить ребенка грудью.

Последующие годы особенного разнообразия в ее личную жизнь не внесли. Конечно, множество клиентов мужского пола делало попытку вступить с симпатичной и молодой переводчицей в неформальные отношения. И как-то раз Валька, не выдержав однообразия своих маршрутов, дала согласие на культпоход в ресторан с одним из них. Вспоминать этот вечер она не любила. Мучительное ощущение неловкости оттого, что не можешь найти общую тему для разговора, сменялось неудовольствием по поводу неумеренного потребления кавалером горячительных напитков, Окончилось все тривиальной воробьяниновской фразой «поедем в номера» и короткой ответной пощечиной на выходе из ресторана. Все по сценарию классиков.