Бродячая музыка - страница 9
на север, восток и до юго-востока.
Услышать еще, как причудливо ветр
в минуту меняется, ну-тко, пожди-ка!
Вот только в прибрежных деревьях хрипел,
ломал сухостой, кувыркаючись лихо,
как тут же притихнул, ко льдам прикорнул —
как будто не гневался: дул, а не дулся!..
В следах моих белых котёнком уснул,
но миг! — и в высоком лесу встрепенулся.
* * *
Запутался снег, заблудился —
себе не понятен, кружит:
спуститься с небес-то спустился —
носись теперь, как Вечный жид!
Роиться, вихриться, метаться
кристаллам веселым, скользя,
слоиться в магическом танце...
Ах, только на землю нельзя!
Задумался снег, заплутался
меж бронзовых сосен колонн.
Три ветра командуют танцем —
норд-ост, просто норд, аквилон.
Отдыхаю в краю, где каждые полдня меняется время года
Я съем банан и киви,
пойду в зелёный лес,
там сосны-вековухи
сияют до небес.
Меж ними — детки ёлок
и пихточек младых,
но все утопли дружно
в сугробинах седых.
Вчера жила здесь осень,
вечор зима сошла,
весна с зарёй вернулась
и лето принесла:
подснежный лист брусники
глядит из-под ноги.
Ребятки, не грустите —
сугробы недолги!
* * *
Как громко звучит тишина!
Там пряничный домик, украшен,
цветных огонёчков из башен
во тьму засылает.
Одна
гуляю в просторе земном,
и только луны кувырканье
верхами деревьев в тумане
укажет посмертия дом.
А там шашлыками дымят,
и в воздухе талом — вкус мят.
* * *
Дыбом белые волосы озера
под дыханьем весталки зимы.
На престоле пелён свежевыпавших
пляшут снежные скакуны.
Отрываясь от скал дальных, плёсами
шлейки снежные вьются-свистят,
мчатся-крутятся смерчи белёсые,
свищут за перевал, на Миасс.
Песни-сказы у сосен и лиственниц
вырвут, бьют их о скальный гранит...
Яро батюшко, солнце глазастое,
заступись: Март над миром стоит!
Пусть дымы-раздымы вьюги ветреной
раскатают лучи-силачи.
Вёдром пусть обернётся играньице,
власть займётся весёлой весны!
* * *
Белым воздухом вморожен
в плиты из аквамарина,
солнца Божия улыбку
ты прислал мне, милый друг.
Я играла сарабанду,
там цвели верхами скрипки,
а кристаллики цветные
растоплялись на лучи.
19 марта 2004 г.
До встречи на Богородичной поляне!
Я, фея, доживу до лета:
вон свиристели в хохолках
приветы дятлам шлют в беретах —
всё Куперены, нет, не Бах!
Меня узнали в робкой фейке
и камень с ящеркой в руке,
и пень в рассохшейся скуфейке,
и — слышь? — кукушковый Дакен.
Приковыляю на полянку,
нет — прилечу, коль стрекоза,
на дух целебный, как из склянки, —
бессмертный воздух чабреца.
Родные сосны посудачат:
де, мол, она? — кажись, сама!
Быть лету сказочно удачным!
...Но фей не любит мать зима!
Из иронического
По части блатной музыки
Полезная разочарованность
Я думала, что жизнь — красавица:
целует, пестует, не зла!
Несть! Всякий, кто зело ей нравится,
ужо лихучую познал.
Я думала, что жизнь — пригожница:
ждёт правды и не хочет лжи.
Несть! Всякий, кто не посторонится,
напорет след свой на ножи.
Пестунья, рыцарша, усердница,
жизнь, выволочками уча,
накажет — и уже не сердится.
Наивность в ранге палача.
Вредные истины
Водяные сети-соты,
волновая дробность волн,
окунёвая охота:
щучий сын добычи полн.
Разомкните рыбьи зубы,
загляните в страшну пасть:
нежный там язык — не грубый! —
деток рыб иных попасть
заклинает молчьей речью,
шлёт призыв: ко мне, в меня!
...Не хочу со щучкой встречи
в озере средь бела дня!
Без ОМЖ
Не ведают времён и сроков,
не имут места и поесть,
бредут бомжи взамен пророков,
отвергнув чистоту и честь.
Хотя нутро до дна озябло,
хотят — не крышу, не кровать! —
вдыхать вино весёлых яблонь
и втихаря торжествовать.
Но ужас всё же в том, что кашей
прокисшею из недр помойк
уже весьма позавчерашней
закусывает нищий мой...
Ем у фонтана пирожок с яблоками
Вон прошла соученица
кореянка Эля Ким.
Я хотела крикнуть: «Птица!»
Но лета житейских зим
унесли привычку: парты,
фортепьянный экзерсис,
папки с профилем Моцарта
и в гостях с кальмаром рис