Бродячие мертвецы - страница 4

— Командировку в Дубовское от редакции добыл. Когда едем?

— Завтра утром. Шамовку[3] надо взять с собой. Иначе в столовке дубовского Дома крестьянина с голодухи подохнем. Внешность придется изменить.

— Гримироваться, что ли? — не без удивления спросил Холмин.

— Не гримироваться, а сменить костюмы, — ответил Дохватов. — От моей кожанки и твоего пиджака будет за версту нести Угрозыском. Оденешь толстовочку, кепочку и ватник. Поедем под видом районных заготовителей пуха и пера. Командировочные удостоверения мне сделают. Брезентовый портфель у тебя есть?

— Никакого нет. Нам портфели носить запрещено.

— Неясно и непонятно почему.

— У репортера в одной руке должен быть блокнот, в другой — карандаш. Портфель держать нечем.

— Ладно. Я тебе достану портфель. Наган тоже.

— Мне, Василь Петрович, револьвер не нужен.

— Опять неясно и непонятно.

— А вдруг с вами в командировке, не дай Бог, что-нибудь случится и милиция, при обыске, обнаружит у меня огнестрельное оружие без разрешения на него. Тогда что?

— Разрешение достать можно. С моим поручительством.

— Нет, Василь Петрович. Во-первых, это длинная история, а, во-вторых, я привык обходиться без револьвера. Он мне только карман будет оттягивать.

— Ну, как хочешь. Запасную машинку я, на всякий случай, захвачу. А ты готовься. Ясно-понятно?

— Понятно…

Ужинающих в столовой Дома крестьянина[4] села Дубовского было мало и они не обратили почти никакого внимания на вошедших сюда двух новых посетителей, по внешнему виду «товарищей из города». Только несколько недружелюбных взглядов проводили их от двери до столика.

На вошедших были мятые кепки и ватные куртки, из-под которых виднелись, так называемые, рубашки-толстовки с матерчатыми поясками, а под мышкой у каждого торчал брезентовый портфель.

Так обычно одеваются в сельских районах городские представители всевозможных мелких заготовительных организаций. И таких горожан, жадной саранчей набрасывающихся на скудные остатки плодов крестьянского труда, уцелевшие после государственных поставок, жители подсоветских сел и деревень весьма недолюбливают.

— Ну, Шура, чем будем кормиться? Своим? — спросил старший из портфеленосцев у младшего, садясь за накрытый грязной и липкой клеенкой столик на ветхую скамейку, закачавшуюся с угрожающим скрипом.

— Что вы, Василь Петрович? — вполголоса возразил младший. — Сразу хотите нам здесь рекламу создать? На ваши закуски из закрытого распределителя все Дубовское смотреть сбежится. Не думаю, чтобы нам это было выгодно.

— Ты прав. Придется попробовать домокрестьянскую стряпню, — со вздохом согласился старший и подозвал лениво проходившего мимо парня с мокрой тряпкой в руках вместо салфетки:

— Эй, товарищ подавальщик!

— Чичас, — откликнулся тот, даже не взглянув в сторону позвавшего его и нырнул за досчатую перегородку в кухню.

Прошло четверть часа. Парень с тряпкой не появлялся. Дохватов начал возмущаться:

— Безобразие! Куда его черти занесли? Сколько же можно ждать?

— Не волнуйтесь, Василь Петрович, а лучше наблюдайте окружающую обстановку, — успокоительно сказал Холмин.

— Да, что тут наблюдать? Грязно, холодно и погано, как в любой столовке домокрестьянской ночлежки…

Через полчаса парень, наконец, появился, но к их столу соизволил подойти лишь после того, как Дохватов вторично позвал его.

— Вам чего, граждане? — спросил парень и, не глядя на них, лениво стал вытирать мокрой тряпкой настольную клеенку.

— А что у вас есть? — осведомился Дохватов.

— Борщ, каклеты и каша.

— Еще что?

— Так это ж полный ужинный камплект. Чего ж вам еще?

— Борщ с мясом? — спросил Холмин и получил не совсем вежливый, но обстоятельный ответ:

— Откуда? От сырости? У нас мясной борщ бывает токо по большим пролетарским праздникам.

— По каким? — поинтересовался Дохватов.

— В день 1 мая и на Октябрьскую революцию.

— Может быть, котлеты мясные? — со слабой надеждой в голосе спросил Холмин.

— Картофельные! — сразу разбил его надежду парень с тряпкой.

— Жаль. А каша какая?

— Ячменная.

— С остюками?

— Есть, конечно, и остюки. Поскольку очистка крупы не особо качественная. Но жевать можно. Ежели не торопясь.