Бродяга - страница 12

Большинство королей Пикасто отличались завидной мудростью и дальновидностью. Политика этой без сомнения великой державы заключалась в расширении владений мирным путем - за счет диких неосвоенных земель. Пикастинцы любили шутить: "За нашими границами не могут угнаться даже контрабандисты". И тут Релаумская дорога также оставалась главной зубной болью королевских служб. Ведь по ней в королевство шел беспрерывный поток контрабанды.

Арма и Грата как раз и занесло в Релаум, благодаря одному из недавних указов, направленных на истребление упырей. Король повелел за каждого убитого упыря выплачивать в награду золотой. Пять монет совсем не маленькая сумма. В доказательство требовалось предоставлять зубы упыря.

Охотников за наградой в Релаум набежало больше, чем в нем побывало людей со времен сотворения мира, но живыми сумело выбраться едва ли половина. Очень скоро желающих "легко" подзаработать не стало вовсе. Арм и Грат прибыли в числе первых.

Встретившись на Великой войне малых империй, они вместе побывали в множестве переделок, вместе с Вольным Легионом прошли шесть боевых походов. Конечно же услышав о "Зубастом указе", друзья отправились за легким заработком - упыриными зубами. Одними из первых добравшись до Релаума, они вдвоем отправились в лес. А самое удивительное, что спустя неделю, они выбрались из него живыми. Точнее едва живыми, но зато с двумя десятками упыриных клыков!

Среди релаумцев они стали настоящей легендой. Но подобный "легкий" заработок бывшим легионерам не понравился. Грат провалялся две недели в койке из-за двух рваных ран. Одна на боку, вторая на шее. А вот вольная жизнь релаумских фермеров им понравилась. Они устроились охранниками харчевни к Нумару, чему тот был жутко рад. Еще бы - и охрана отличная, и реклама неплохая.

Арма и Грата за их безумный вояж по Релауму местные очень уважали, а Серым они просто восхищались. Хотя жизнь это ему не очень-то облегчало. Релаумский фермер ни за что не даст попрошайке даже корки хлеба, если тот способен сам её заработать. А не способные заработать до Релаума просто не добирались. Живыми.

Зато даже вся королевская гвардия не смогла бы добраться до Серого при всем её желании. Такового, правда, пока не наблюдалось.

Пикасто было не рабовладельческим королевством. При этом, не желая портить отношения с соседом, оно возвращало в королевство Канава беглых рабов. Тех, которые попадались. Релаумцы не выдавали беглецов, поэтому сюда пробирались беглые рабы с приграничных канавских рудников и каменоломен. Правда, чтобы выбрать между рабством и соседством упырей последнее, нужно было очень любить свободу.

Про все эти тонкости Серый еще не знал. Он видел, что его считают беглым рабом. И несмотря на все восторги, ему приходится вытирать столы, мыть полы и помогать разносить заказы официанткам по вечерам. Одно для Серого было ясно: лучше слыть заурядным, но свободным человеком, чем популярным беглым рабом.

*

Недавно Серый познакомился с местным бродячим артистом по имени Итол, который остановился на лето в соседней деревеньке и называл себя странствующий бард. Родом он был из Аурали - славной столицы королевства Трим. А в Релаум Итол пришел набирался местного колорита для написания новых песен. Серый быстро сдружился с этим веселым и еще довольно молодым парнем. Несмотря на молодость, Итол успел повидать жизнь, а также получить неплохое образование.

Серый попросил своего нового друга обучить его языку тримлян. Якобы чтобы лучше понимать баллады древнего Аурали в исполнении барда. Возможно, Итол догадался, что Серым движет не только тяга к искусству, но виду не подал. Вскоре Серый мог говорить как по исорски, так и на тримском бросте. Исорский был официальным языком королевства Пикасто и нескольких соседних мелких государств, что открывало большой выбор для создания себе легенды.

Работать Серому приходилось наравне со всеми, поэтому спал он в два захода: перед рассветом и после обеда. Днем посетителей было мало. Купцы использовали весь световой день для как можно более дальнего перехода.

Жил он в маленькой коморке вместе с мальчишкой на побегушках по имени Свит. Такие же, как во всей харчевне, стены из огромных бревен, кое-где утыканные клочками мха, составляли самую примечательную её часть. Узкое, больше смахивающее на бойницу, оконце в стене над кроватью Свита давало совсем мало света. Лежаки упирались в толстую дверь и представляли собой две кучи соломы, накрытые дерюгами, из похожего на мешковину материала. Все было чистым, однако имело далеко не эстетичный вид.