Бродяга - страница 51

Здесь часто вспыхивали ссоры, заканчивающиеся поножовщиной, и одной из причин кровавых потасовок была танцовщица Нирджа, сводящая с ума всех, кто видел ее искусство. Сама Нирджа отдавала предпочтение только Раджу. Она ждала его выхода из тюрьмы и была очень рада, когда пронесся слух о его освобождении. Но Радж не спешил увидеться с ней.

Загремела музыка, и на широкой лестнице посредине огромного зала появилась Нирджа, одетая в короткую пеструю кофточку, ярко-красную юбку с таким длинным разрезом, что была видна розовая подвязка.

Звеня золотыми браслетами, она изгибала стройное тело в бешеном танце, напевая веселую песню. Нирджа увидела, как в зал вошел тот, кого она ждала, – Радж.

Теперь это был совсем другой человек, чем при его встрече с матерью. Плоская кепочка, надвинутая на глаза, холодный, прищуренный от дыма крепкой сигареты взгляд, синяя полосатая рубашка, серая куртка, небрежно перекинутая через плечо.

Радж постоял минуту на лестнице, оценивающе оглядывая публику.

Нирджа запела:

Раз, два, три – на меня ты посмотри,

Раз, два, три – я прекраснее зари.

Ты человек уважаемый,

Честность твою почитаем мы.

Но Радж не обращал на нее никакого внимания. Он пришел сюда, чтобы встретиться с Джаггой.

Танцовщица закружилась через весь зал, приближаясь к Раджу.

Раз, два, три – ничего не говори,

Раз, два, три – лишь в глаза мне посмотри…

От гуляк, собравшихся в кабачке, не укрылось то предпочтение, которое она отдавала новому посетителю. Они разразились громким хохотом, одобрительным свистом. Даже солидные игроки, собравшиеся за столом, на котором вертелась рулетка, отвлеклись на минуту, чтобы посмотреть на избранника красотки.

Раджа здесь хорошо знали. Несмотря на молодость, он был хорошо известен в воровском мире. Пожалуй, не было в Бомбее вора более ловкого и удачливого, чем Радж. Кроме того, за его спиной стоял Джагга, а имя этого разбойника на многих наводило страх.

Раджу приходилось поддерживать репутацию опытного бандита – он презрительно смотрел на извивающуюся перед ним танцовщицу. По неписаному кодексу воровской чести, солидному вору не пристало всерьез увлекаться женщиной. Но, конечно, главной причиной пренебрежительного отношения к Нирдже было то, что для Раджа существовала только одна девушка, которую он полюбил с детства и на всю жизнь.

–Я прекраснее зари... – пела танцовщица.

Девушка была действительно очень хороша – гибкое, стройное тело, похожее на ожившую статуэтку из древних храмов; длинные миндалевидные глаза, сверкающие огнем. Призывная улыбка красных губ открывала ряд белоснежных зубов. За такую улыбку многие отдали бы все, а у некоторых из тех, кто сидел за карточными столами, было накоплено целое состояние. В этом кабачке собирались мастера своего дела.

Нирджа видела, что все ее ухищрения пропадают даром, она смогла выразить свою страсть на языке, которым владела лучше всего, – в песне и танце, но Радж обращал на нее внимания не больше, чем на любую другую женщину.

Джагга следил за этой сценой, и она его не устраивала. Старый разбойник хотел выжечь в душе юноши все доброе, что еще оставалось после уроков зла. Он знал о любви Раджа к Рите, он все знал о своем подопечном. Старый разбойник понимал – любовь может воскресить человека, вернуть к жизни, любовь – это его главный противник. При всей испорченности Раджа, при том, что он был вором, он оставался добрым человеком. Джагга знал, что впереди была длинная дорога, по которой он должен был провести Раджа за руку: от воровства – к грабежу, от грабежа – к убийству. Он понимал, чтобы растоптать человека, мало сделать его вором, надо, чтобы он отнял жизнь невинного и тем самым погубил свою душу. Надо, чтобы Радж убил, зарезал свою жертву, и, когда он обагрит руки кровью, тогда он, Джагга, будет торжествовать. Он сможет бросить в лицо судье Рагунату: «Ты говорил, сын честного человека будет честным человеком? Так возьми же собственного сына – убийцу и негодяя, суди его, веди на казнь, убей своими руками, ведь ты честный человек и должен выполнить долг, казни сына».

Этот разговор Джагга не раз вел в своих мечтах, и вот теперь он увидел, хотя Радж и напускает на себя вид злодея, что это всего лишь внешняя оболочка.