Бродяги Дхармы - страница 11

– Эй, Принцесса, будем так делать по вечерам каждый четверг, а? – завопил Джафи. – Регулярно.

– Ага! – отозвалась Принцесса из ванны. Говорю вам, она точно была рада и сказала мне: – Знаешь, я будто мать всех вещей, мне нужно заботиться о детках.

– Ты же сама такая молоденькая.

– Но я – древняя мать земли. Я Бодхисатва.

Она была немного поехавшая, но, услыхав, как она произнесла «Бодхисатва», я понял, что она хотела стать Буддистом с большой буквы, как Джафи, а для девушки единственный способ выразить это именно таков – с традиционными корнями в тибетской буддийской церемонии ябъюм, поэтому с ней все прекрасно.

Алва был невероятно доволен, целиком и полностью за «каждый четверг», да и я теперь тоже.

– Алва, Принцесса говорит, что она – Бодхисатва.

– Конечно, Бодхисатва.

– Она говорит, что она – мать всех нас.

– Женщин-Бодхисатв в Тибете и некоторых районах древней Индии, – сказал Джафи, – брали в храмы, а иногда в ритуальные пещеры как святых наложниц, им это шло в заслуги, и они тоже медитировали. Все – и мужчины, и женщины – медитировали, постились, закатывали себе вот такие балёхи, опять ели, пили, беседовали, бродили по окрестностям, в дождливое время жили в вихарах, а когда сухо – под открытым небом, и у них не возникало вопроса, что делать с сексом, вот что мне всегда и нравилось в восточной религии и вот что меня всегда поражало в наших индейцах… Знаете, когда я был пацаном в Орегоне, я совсем не чувствовал себя американцем, с их пригородными идеалами, подавлением секса и вообще этой тоскливой серой газетной цензурой всех наших подлинных человеческих ценностей, но, когда я открыл для себя буддизм и все прочее, я вдруг ощутил, что жил в предыдущей жизни бессчетные века назад, а теперь из-за ошибок и грехов в той жизни сброшен в более скорбное царство бытия и такова моя карма – родиться в Америке, где никому не в кайф, никто ни во что не верит, а тем паче – в свободу. Вот почему еще я всегда сочувствовал освободительным движениям, к примеру – анархизму у нас на Северо-Западе, старым героям Эвереттской бойни[7] и прочим…

Вечер закончился долгим искренним обсуждением подобных предметов, и Принцесса в конце концов оделась, и они с Джафи поехали на велосипедах домой, а мы с Алвой остались сидеть друг напротив друга в красноватом полумраке.

– Но вот знаешь, Рэй, Джафи все-таки крутой – дичайший, безумнейший, крутейший кошак, которого мы встречали. И я в нем то люблю, что он действительно герой всего Западного побережья, ты понял, я уже здесь два года и еще не встречал таких, кого стоило бы знать, вообще ни единого человека с подлинно просветленным разумом, я уж и надежду потерял по части побережья. Помимо всего, что у него за спиной – восточное образование, Паунд, пейота, видения, горы, бхикку, – ух, Джафи Райдер – великий новый герой американской культуры.

– Он безумен, – согласился я. – И еще мне в нем вот что нравится: его спокойные печальные моменты, когда он много не говорит…

– Да-а, интересно, что с ним станет в конце.

– Я думаю, кончит как Ханьшань – поселится один в горах, будет писать стихи на стенах утесов или петь их толпам, собирающимся у его пещеры[8].

– Или, может, поедет в Голливуд и станет кинозвездой. Знаешь, он тут как-то сказал сам, он сказал: «Алва, знаешь, я никогда не думал уйти в кино и стать звездой, я могу делать что угодно, я ведь этого еще не пробовал», и я ему поверил, он действительно все может. Ты видел, как он Принцессу всю вокруг себя обернул?

– Да, точно, – а позже, когда Алва уснул, я сидел под деревом во дворе и смотрел вверх на звезды или закрывал глаза и медитировал, пытаясь успокоить себя и снова вернуться к себе нормальному.

Алва заснуть так и не смог, тоже вышел, растянулся на травке, глядя в небо, и сказал:

– Большие облака пара проходят вверху в темноте, от этого я понимаю, что мы живем на действительной планете.

– Закрой глаза, и увидишь гораздо больше.

– Ох, я не понимаю, о чем ты вообще! – раздраженно ответил он.

Его вечно раздражали мои маленькие лекции об исступлении самадхи – это такое состояние, которого достигаешь, когда прекращаешь все, останавливаешь разум и закрытыми глазами видишь какой-то вечный многорой некой электрической Силы, что завывает на месте просто жалких образов и форм предметов, которые вообще лишь воображаемы. И если вы мне не верите, вернитесь через миллиард лет и попробуйте опровергнуть. Ибо что есть время?