Брошенное королевство - страница 28

— Ты сказала — идиот? Вчера ты оценивала его мягче. Ты говорила, что он сразу же взялся за дело…

— Но сегодня вступили в силу первые распоряжения князя-представителя. Он и в самом деле не тратит времени зря… Трудно даже описать, что творится во дворце. Дело ясное, ваше высокоблагородие… а может, даже ваше высочество.

— Эй, эй, Ленея… — укоризненно сказала Арма, посмотрев наконец на верную невольницу, которая встала рядом с ее столом, опираясь о него бедром. — Ты слишком много себе позволяешь. Я только урядница империи.

— Да… Высшая урядница трибунала в этой провинции, подчиняющаяся представителю только в некоторых вопросах. А он — идиот. Полный. С этого мгновения, госпожа, Громбелард твой и только твой.

— Идиоты, в особенности полные, могут наделать хлопот, — заметила наместница. — От преступника всегда известно, чего ожидать. А глупцы непредсказуемы и вредны, как никто другой на свете. Следовало бы их сразу же заковывать в кандалы.

— Недавно ты говорила — вешать.

— Да, но я немного подумала и смягчилась. Как правило, они очень добрые, для общего блага их обязательно нужно сажать под замок, но убивать… это, пожалуй, варварство.

Ленея улыбнулась, и если бы в кабинете находился мужчина… естественно, хоть немного восприимчивый к женской красоте… он почувствовал бы, как у него сильнее забилось сердце. Улыбаясь, она слегка щурилась, и улыбка ее выглядела весьма соблазнительно. Невольница все еще оставалась очень красивой, хотя уже не могла, как самое дорогое украшение, придавать блеск своей госпоже — особенно если учесть, что госпожа сидела на троне империи, к которому были обращены все взгляды. Обычно стареющих Жемчужин освобождали или находили для них какие-нибудь подходящие теплые местечки — естественно, если они это заслужили. Княгиня Верена болезненно пережила расставание со своей служанкой и подругой, но устроила ее самым лучшим образом, а именно туда, куда хотела сама Жемчужина. Оказавшись рядом с могущественной наместницей судьи трибунала, Ленея поняла, что мечты ее сбылись. Ей предстояло служить необычной женщине, которую она знала много лет, которой восхищалась и которая ее ценила. Рядом с императрицей она могла быть только самой старшей и наименее ценной из всех Жемчужин Дома. А здесь, сейчас… Жизнь начиналась заново.

— Его высочество князь-представитель будет плясать под твою дудку, госпожа, да еще не преминет при этом петь, что он сам себе столь красиво подыгрывает.

— Хорошо бы, Ленея. Сильная власть сейчас будет здесь очень нужна. Впрочем, она всегда была нужна… Ну так что? Похоже, мы восстановим Громбелард и отдадим его императрице, как опору ее государства. Думаешь, это возможно?

— А стоит ли? Во славу ее брата?

— В том-то и дело. Не знаю, стоит ли.

У его королевского высочества А.С.Н. Аскенеза, князя — представителя императора в Лонде, подобных сомнений не было. Он прибыл в Громбелард, чтобы наконец навести порядок в заброшенной провинции, почти развалившейся под властью младшей сестры и еще раньше приведенной в упадок ее бывшим супругом Рамезом. Громбеларду не везло на сильных властителей.

Теперь все это изменится.

Второй из императорских сыновей — что бы о нем ни говорили и ни думали — был не так уж несправедлив, сурово оценивая деяния предшественников. Правивший провинцией несколько лет назад князь Н.Р.М. Рамез был не то чтобы слаб, но неуравновешен. Говорили, будто он сошел с ума. После короткого периода правления сильной руки он отошел от дел провинции, вместо этого занявшись изучением тайн висящих над миром сил. Играя в ученого или даже мудреца-посланника, он пришел к выводу, что над Шерером вскоре неизбежно разразится всеуничтожающая война этих сил, и преднамеренно стремился к тому, чтобы спровоцировать ее над Тяжелыми горами, самым диким и малонаселенным из всех краев Шерера. Руководствуясь благородными, хотя оттого не менее безумными намерениями, и желая защитить подданных империи от последствий якобы надвигающейся войны сил, несчастный князь сделал все возможное для превращения Второй провинции в негостеприимный край, из которого очень скоро сломя голову побежали его обитатели, опасаясь за свое имущество и жизнь. Он добился своего — но лишился поста, и даже хуже того, уважения и любви жены. Верена, единственная дочь императора, развелась с мужем, который позорно не оправдал надежд ее властителя и отца, и заняла после него вице-королевский трон — но и она не сумела позаботиться о несчастном дождливом крае. Этот край она не любила; она приехала сюда вместе с супругом, а потеряв его, думала лишь об отъезде. Ей пришлось ждать около трех лет. За эти три года ее высочество Верена сумела реорганизовать громбелардскую армию и флот, усилить влияние трибунала, сократить злоупотребления имперских урядников, поддержать едва дышавшее ремесло и оживить торговлю. Она навела неплохой порядок — но все это ограничивалось Лондом, единственным городом, еще сохранявшим связь с империей. Орлиные гнезда в Горах — Рахгар, Громб и Бадор — обезлюдевшие, брошенные имперскими солдатами, стали теперь логовами разбойников, а княгиня даже не думала о том, чтобы вернуть их империи, особенно если учесть, что залитые дождем Тяжелые горы она искренне ненавидела. Немногим лучше обстояли дела в лежавшем дальше всего на юге Риксе; еще год назад, до того как разразилась война с Дартаном, Низкий Громбелард до самого Рикса контролировал отборный гарнизон Акалии, города на тройном пограничье, где сходились три великих края империи. Но война пожрала войско, Акалию же обратила в пепелище, и труп этого большого города разлагался столь же быстро, как и останки громбелардских городов. Дартанская королева, правда, послала по требованию Кирлана немного солдат на пограничные территории, выполняя обязанности вассала империи, но это мало что изменило. Дартанские вояки совершенно не справлялись с поддержанием порядка — никто не знал, стояла ли за этим военная бездарность или политическая злая воля. Можно было лишь догадываться, что ставший вассалом Дартан нисколько не заинтересован в восстановлении прежнего могущества империи.