Бросок костей - страница 8

К счастью для попавшего в трудное положение Первого советника, в этот момент в зал собраний вошел знаменитый странник-аскет, величайший из ныне живущих мудрец, сам Кришна Двайпаяна Вьяса. Все присутствующие, включая Бхишму и слепого царя Дхритараштру, встали, чтобы припасть к его стопам. Когда же Бхишма обратился к нему с просьбой помочь разрешить так взволновавший всех вопрос, Вьяса, с присущим ему остроумием, успокоил спорящие стороны. Этот считавшийся непререкаемым авторитетом среди знатоков священных писаний мудрец объявил, что Видура был прав.

— О гуру, имеет ли шудра право толковать священные писания? — спросил Дхаумья и лукаво ухмыльнулся своим сторонникам. — Может быть, ты признаешь его правоту из-за ваших с ним особых отношений?

Когда Суйодхана спросил дядю, что брахман хотел сказать этим своим вопросом, но Шакуни жестом попросил его помолчать. В воздухе чувствовалось напряжение. Шакуни внимательно следил за происходящим.

На едкое замечание Дхаумьи Вьяса, с весёлой улыбкой ответил:

— Да скажи уже прямо, молодой человек, что я шудра! Более того, я еще и родился вне законного брака! Я — незаконнорождённый ребёнок темнокожей женщины-рыбачки и мудреца брахмана Парашары, который даже не задумался о моей варне, когда передавал мне знания священных Вед!

Слова Вьясы заставили сторонников Дхаумьи испытать неловкость.

— К мудрости, полученной от отца, я добавил знания, полученные мной в моих странствиях и беседах со святыми отшельниками и учеными по всему свету. Никто из моих собеседников и учителей не задавал мне вопроса о моей варне. Я прошел всю Бхарату, от океана до Гималаев, посетил священные города, встречался с многими людьми, и нигде, никогда меня не спрашивали о моей варне, никого не интересовало, кем я был дома и на каком языке там разговаривал. Они сами происходили из разных народов и варн, поклонялись разным богам, у них были разные мысли и идеи, но все они общались на едином языке всеобщей любви ко всем людям. Ради тишины и спокойствия они покинули города, и ушли в безмятежные леса. Они не стремились к власти или превосходству над кем-нибудь по причине лучшего рождения. Некоторые из них не читали смрити, другие не верят в них. Вы же здесь кичитесь своей ученостью и начитанностью, и разделяете людей по варнам, верам и языкам. В то время как по настоящему великие люди стремятся к улучшению этого мира. Молитесь, что бы боги даровали вам познать Истину! Если таких, как Парашурама, будет большинство, то нашу любимую Бхарату охватит неслыханная война, и мы утонем в крови!

В сабхе стояло молчание. Суйодхана поморщился от боли, когда рука Шакуни крепко сжала его плечо. Он попытался освободиться, но когда посмотрел на лицо дяди, то обомлел от страха. Шакуни взирал на мудреца с нескрываемой враждебностью. Переведя взгляд на племянника, он подобрел лицом и ослабил хватку.

— Кунти может присутствовать на совете! — заключил Бхишма.

Неожиданно со своего места встал Шакуни и, приняв величественную позу, сказал:

— О почтеннейший Бхишма! Но ведь это решение справедливо и для моей сестры Гандхари? Она тоже может принимать участие в совете?

Бхишма долго смотрел на Шакуни, прежде чем ответить. Наконец он произнес:

— Почему бы и нет? Для нас всех это будет хорошим шагом вперед. Пусть Кунти и Гандхари, подобно женщинам древности, несут свет своей мудрости в наш совет!

Шакуни сел на свое место и подмигнул племяннику. Мудрец Вьяса, покачивая головой, удалился. Этот день не принес радости Суйодхане. Ведь теперь у его матери будет еще меньше времени на своих детей, так как она будет находиться в совете, и, видимо, противодействовать там Кунти. Царский дворец Хастинапура начинал потрескивать от интриг двух женщин, борющихся за счастливое будущее своих отпрысков. Даже десятилетний Суйодхана явственно ощущал повисшее вокруг напряжение. Однако мужчины, члены царской семьи и их приближенные, казалось, не замечали этого противостояния двух цариц.

— Обрати внимание, что брахманы внимают больше словам царицы Кунти, чем словам твоей матери, — заметил как-то Шакуни. — И это те самые брахманы, которые были против ее присутствия в совете!