Бубен - страница 18
Морада попала в пеструю толпу рабынь, сопровождавших купца в путешествии, и с любопытством рассматривала странные одеяния и украшения женщин. Запертая в стенах своего храма и окруженная только жрицами и наставниками, она никогда прежде не видела таких ярких платьев. К ней подошла высокая дородная женщина лет тридцати и приказала развязать узелок, который Морада держала в руках. Морада удивилась:
– Зачем это вам?
Женщина рассердилась и несильно ударила девушку плеткой, которую всегда носила при себе на поясе и с которой обращалась мастерски. Удар был точно выверен так, чтобы на девушке не осталось следов, – а вдруг она понравится господину и он будет недоволен, что ему вместо гладкой шелковистой девичьей кожи придется трогать рубцеватые шрамы. Что-то было в этой девушке непонятное для Большой Мамки, как ее называли за глаза рабыни. Девушка вела себя так спокойно и уверенно, будто она случайно оказалась среди рабынь и это недоразумение скоро выяснится. Морада отдала узелок Большой Мамке, и та неторопливо развязала его. Любопытные женщины окружили их, стараясь получше рассмотреть, что принесла с собой новенькая и чем тут можно поживиться. К их разочарованию, здесь не было никаких украшений, лишь пара свитков, медный диск, испещренный какими-то знаками, и треугольный прибор, совершенно им незнакомый. Девушки с презреньем зашушукались меж собой.
– Ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней!
– А держится так величественно, словно богачка какая!
Мамка строго взглянула на невольниц, и те разошлись. Женщина показала на незнакомые предметы и спросила:
– Что это за такое?
Морада поначалу удивилась странному говору надсмотрщицы, но потом поняла, что она из другого племени и что это не ее родной язык.
– Это мои вещи. Они помогают мне читать по звездам.
Женщина в страхе отпрянула от Морады:
– Ты колдунья?!
Морада отвечала спокойно, глядя женщине прямо в глаза:
– Я не колдунья. Когда-то я работала при храме, вот и научилась. А вещи эти мне подарила верховная жрица, Пуаби.
На какое-то мгновение в воздухе повисло молчание, потом раздался оглушительный хохот. Женщины, хватаясь за животы от смеха, подходили к ней и, показывая на нее пальцами, потешались:
– Пуаби!
– Рабыня знала саму Пуаби!
– Вот врет девка!
– Да тебе, простой рабыне, за версту к ней подойти бы не дали!
– Ты знаешь, какая охрана у Пуаби?!
– Кем же ты работала, если знавалась с самой Пуаби?!
Морада молча выслушивала весь этот вздор, ни говоря ни слова. Пусть этим глупым женщинам и кажется, что она несет что-то странное, но ее слова они запомнят и относиться к ней будут настороженно. И это хорошо. Ни друзья, ни враги сейчас Мораде не нужны.
Внезапно все стихло. На ступенях крыльца показался господин, и началась суматоха, обычная перед путешествием, в котором слишком много женщин и мало повозок. Старшие невольницы переругивались с младшими, споря из-за места в повозках. Никто не хотел идти пешком по такой жаре. Морада не стала занимать место в повозке и пошла рядом с охраной. Узелок ее забрала себе Большая Мамка, так что шла она теперь налегке.
Однако не привыкшая к таким испытаниям девушка вскоре поняла, что проделать весь путь пешком она не сможет. Силы ее были на исходе, ноги все чаще спотыкались о камни, а руки, все в ссадинах, были покрыты дорожной пылью. Падала она крайне неловко и к разгару дня была уже на себя не похожа. Молодой охранник сжалился над нею и подошел к повозке Хозяина:
– Господин! Та невольница, которую вы купили вчера, вся искалечилась.
Купец удивился и приказал остановить караван.
– Искалечилась?
Ему жалко было терять деньги. Ведь он купил эту рабыню только вчера и еще даже не осматривал ее. Он крикнул охране, чтобы привели Мораду. Купец взглянул на девушку и остался доволен. Крепкая, статная, почему же она так плохо переносит путь? Ведь шли они всего ничего – полдня! Уж не беременную ли ему подсунул Старик? Купец приказал позвать Надсмотрщицу и что-то тихо сказал ей. Большая Мамка отвела Мораду за ближайшие кусты и вскоре вернулась озадаченная. Она наклонилась к самому уху купца и сказала: