Будь для меня всем (СИ) - страница 10

— Алёна, — я не могла не улыбнуться в ответ.

— Идем за мной! Буду колдовать над твоим образом. Августа сказала сделать из тебя — звезду!

Он был из тех людей, которые не показывали людям свою боль, постоянно пытаясь казаться улыбчивыми. Весельчак. Самый настоящий. Мне нравились такие люди, но я не подпускала их слишком близко. Ведь, чем ближе отношения, тем больше проблем "весельчаки" перекладывают на плечи друзей. Не знаю, но мне показалось, что его что-то волновало, и скорее всего это не работа.

Пока Руслан думал, что сделать со мной, мы успели поговорить. Он рассказал, как из-за его увлечения от него отвернулась вся семья. Я рассказала ему о своём детстве, и он плакал. Да, это странно, но по его щекам бежали слезы. Одного я не понимала. Плакал он от того, что ему было жаль меня или все же расстроился, рассказав свою историю. Я видела людей, которые, проговаривали свои проблемы вслух и потом несколько недель могли биться в истерике, а кто-то уходил в запой или… переходили на запрещенные препараты.

— Девочки у нас дружные. Тебе стоит с ними подружиться.

— А Наталья?

— О, её тут никто не любит. — Он сморщился и принялся за работу.

— Почему?

— Ну… она себя плохо показала в браке с Янисом.

— Так это он ЕË бросил?! — удивилась я, не понимая, как он мог бросить такую, пусть и с характером, но красивую девушку.

— Да. Не сошлись характерами. Он любит только работу, а она… отдыхать. Ну и там какие-то проблемы из-за детей. Наталья не хотела портить фигуру, только начинала карьеру, к Янис — мечтал о семье… Ну это насколько я знаю. Не знаю, сплетни — это одно, а их жизнь — другое. Закрой глаза!

Крема, пудра, тушь, сотни разноцветных теней и помад, духи и что-то еще, название чего я не знала. Все это он наносил на мое лицо. Я не сомневалась, что Руслан профессионал, но мне было непривычно ощущать себя под "тонной" макияжа. Крема стягивали кожу, помада, казалось бы, обжигала губы, я не могла широко распахнуть глаза, потому что веки внезапно отяжелели. Мне хотелось смыть все скорее, но ещё больше хотелось увидеть отражение.

— Божественна! — Прошептал вошедший Янис, смотря на меня с искренним восхищением. — Августа!

Женщина неторопливо вошла в студию Руслана и молча рассматривала его работу, вернее меня. Они с Янисом переглядывались. От молчания мне стало не по себе. Я испугалась, что ей что-то не нравится, и сейчас она выгонит меня, но на её лице появилась легкая улыбка.

— Кого-то ты мне напоминаешь… Темненькая такая… — Сказала она, отчего я испугалась еще больше.

Кого я могла ей напоминать? В детском доме меня дразнили за то, что я была слишком темненькой, не похожая на других. "Чернушка", "грязнуля", "трубочист", но самое обидное для меня было — "золушка". Я все детство слышала оскорбления от детдомовцев. Терпела. А в какой-то переломный момент, начала винить себя за то, что такая. Я была уверена, что отец ушёл от матери, потому что я не была похожа ни на него, ни на неё. Но со временем я забыла их… Забыла то, как они выглядели, а все воспоминания почти стерлись из памяти. Лишь иногда, выпив больше нужного, я мучилась вспоминая семейные праздники, когда вся семья собиралась на кухне. Но после двух-трех стопок отец начинал закатывать истерики. По поводу и без. Каждый праздник — это новая ссора в нашей квартире. И это забыть невозможно.

— Международный проект у тебя в кармане, — сказала Августа, поправляя очки. — Руслан, как закончишь не забудь позвать нас. Янис, идем, у меня есть парочка предложений насчет Золотаревской.

Я не понимала их. Они что-то обсуждали между собой, Руслан носился по всей студии что-то искал. Это неловкое состояние, когда начинаешь подниматься со дна и боишься, что дальше все будет намного сложнее. Я никогда не заморачивалась насчет внешности, но здесь — она решала все.

— Подойди-ка сюда! — Крикнул он из гардероба несколько раз, пока я не зашла туда.

Маленькая комнатка, забитая вещами, обувью и еще какими-то коробками. Руслан подвел меня к зеркалу и принялся прикладывать ко мне разные платья. Они были короткие и длинные, с рукавами и без, приятные на ощупь и очень грубые, но ему ничего не нравилось, либо же он просто понимал, что мне ничего не пойдет.