Будь крутым - страница 5

Он пробирался между столиками в направлении уборной, чувствуя на себе взгляды посетителей кафе, и мысли его вертелись вокруг девушки по имени Линда Мун. Несвязные мысли, бродившие в его сознании, начали упорядочиваться, сплетаться воедино. Прояснялся замысел картины о парне с рекорд-студии. И о девушке из службы знакомств.

Звали девушку Линда Мун.

Он так и слышал ее голос в телефонной трубке. Она начала рассказывать ему, с места в карьер начала, едва бросив попытки заполучить его в качестве клиента, о том, что истинное призвание ее — музыка и что еще год назад у нее был свой ансамбль. А теперь все, что ей удается делать, — это от случая к случаю записываться на рекорд-студии, когда какой-нибудь их звезде требуется бэк-вокал. Вот и получается тогда, что на самых хитовых пластинках в мелодию вплетается голос девушки из службы знакомств.

Она поет в составе группы, выступающей по клубам и по заказам, на домашних вечеринках в пригородах Лос-Анджелеса, так что если он легок на подъем и желает вдоволь посмеяться… Говорила она с растяжкой, с выговором, показавшимся ему не южным, а скорее присущим уроженкам Дальнего Запада. Группа, сказала она ему, называется «Цыпочки интернешнл» — цыпочка белая, черная и цыпочка азиатского вида, и на каждом из их выступлений стыда не оберешься, потому что занимаются они перепевами, своего они не поют — его у них просто нет. Помнится, он сказал, что многие начинают подобным образом — надо же время, чтобы притереться друг к другу. Но она возразила, дескать, если хочешь пробиться, надо петь собственные вещи и «иметь свой стиль». Ему эти слова понравились. Потом она сказала, что перепевы их хуже некуда: «Мы берем песни „Спайс герлс“, а девчонки и петь-то толком не умеют».

После этого наступила пауза.

Чили стоял возле писсуара с прилипшей ко рту сигарой и слышал голос Линды в телефонной трубке: «Простите, это связь прервалась». Он спросил, как ее зовут, и она ответила: «Линда. Линда Мун».

Разговор длился еще несколько минут, и все это время шла запись. Он прослушал разговор еще раз, чтобы услышать этот выговор с легкой растяжкой, этот тон, искренний, неподдельный. В следующий раз он прослушает это, уже имея в голове сюжет: о девушке, которой нравилось петь, но не нравилось то, что она пела. Почему же она не бросит все это к черту?

Чили пошел обратно к столику, на ходу придумывая, что он скажет Томми. Его надо удивить, изобразить заинтересованность, начать импровизировать сценарий. Парню, списанному с Томми Афена, предстоит быть в центре. Звать его будет… Томми Аморе, как поется в песне, где еще луна кажется похожей на огромную пиццу. Что же касается девушки… Она поет в составе группы, но хочет петь по-своему. Она приходит в рекорд-студию к Томми, и с первого взгляда тот теряет голову, и дело начинает пахнуть керосином, черт его дери совсем. Что ж, она действительно талантлива? Правильнее будет сказать — из нее может выйти толк, если она будет слушаться Томми, делать все, как он велит. Но Линда своенравна и имеет собственное мнение. Она постоянно воспринимает в штыки то, что говорит Томми. В то же время развивается, так сказать, дополнительная сюжетная линия — тип, который, как подозревает Томми, преследует его… Тут настоящий Томми начнет кивать, потому что, может быть, ты попал в точку. Словом, все как в «Поймать Лео»: придумываешь сюжет, раздобываешь себе звезду для того, чтобы картина получилась, а дополнительная сюжетная линия — это стараться, чтобы тебя не убили, пока ты занимаешься картиной. Да, сделать так, как ты расскажешь. Как, похоже, и делаются все фильмы.

Выходя из «Эпикурейца», Чили Палмер взглянул на часы. Был час пополудни, и день стоял прекрасный — солнечный день середины сентября, когда на градуснике 25°, и машины по Беверли-бульвар идут ровным потоком, и пробок нет, как это чаще всего бывает в середине дня.

С Лорел-авеню из-за поворота на Беверли выкатил большой, с четырьмя дверцами, немытый седан. На повороте он вынужден был на несколько секунд встать, а Чили, подносивший в это время спичку к потухшей гаванской сигаре, оказался как раз напротив. Он обратил внимание на человека на переднем сиденье и рассмотрел его с расстояния не больше пятнадцати футов, потому что волосы того как-то не подходили его лицу. Лицо казалось гораздо старше, чем эта густая и черная шевелюра, похожая на парик, слишком большой по размеру. Мужчина повернулся, и Чили заметил, что на нем были солнечные очки. Мужчина глядел прямо на Чили, нет, глядел он мимо него, а потом седан тронулся, свернул на Беверли, очень медленно свернул, миновал припаркованные у тротуара машины и среди них машину Томми — белый «роллс», нарядный, как свадебный торт, — поравнялся с «фордом»-пикап и встал. Чили ждал. Это было похоже на сцену из кинофильма.