Будь моим сыном - страница 20
Ванята твердо решил, что не ударит лицом в грязь, выжмет сразу третью скорость и обставит всех козюркинских ребят. Пускай тогда чешут затылки и сами решают — шатун он или свойский боевой парень, с которым можно по-настоящему дружить, работать и вообще...
Ванята стал против густой, уходящей вдаль свекольной строчки, наклонился и начал один за другим выдергивать из земли хрупкие, с розовой неокрепшей ножкой ростки.
По свекольному полю недавно прошел трактор с культиватором на прицепе. Все поле было разлиновано, как тетрадка по арифметике. В каждом квадрате рос пышный кудрявый букет. В этом букете надо было оставить по два-три стебелька — самых живучих и надежных. И тогда они не станут глушить друг друга, всласть будут пить своими корешками терпкие соки земли, припасать к осени сладкий белый сахар.
Сначала у Ваняты все шло отлично. Влажные, пахнущие землей ростки так и летели в стороны, А ну еще раз! Еще раз! Нажми, Ванята!
И вот уже осталась позади Марфенька, мельтешили вдалеке Сотник и братья Пыховы,
Нажми, Ванята!
Вскоре Ванята стал понемногу сдавать, Устали с непривычки руки, заломило в спине; перед глазами завертелись, запрыгали радужные и ядовито-зеленые круги. Как-то совсем незаметно обошла Ваняту Марфенька, вырвался вперед Ваня Сотник, пыхтели рядом с ним братья Пыховы, Даже правнук деда Егора Сашка Трунов был впереди Ваняты, оглядывался в его сторону и нахально показывал язык,
В душе Ваняты закипело все от негодования и обиды. Не глядя, сколько попадало под руку и сколько оставалось в свекольном гнезде, он дергал стебельки, швырял их в бок, через голову и вообще куда придется.
Нажми, Ванята, нажми!
За низенькой лесной полоской, по ту сторону поля, мелькнула красная косынка. Это возвращалась из тракторной бригады агроном Анна Николаевна.
Косынка-маковка катилась над острым лесным гребешком, исчезала на миг и появлялась снова.
Анна Николаевна вынырнула наконец из гущи деревьев на обочину. Спрыгнула с коня, привязала повод к ветке и пошла вдоль свекольных рядков. Изредка она наклонялась, выщипывала какую-то травинку и продолжала путь. Но вдруг она остановилась, взмахнула над головою рукой.
— Бригади-ир! Эй, бригади-ир!
Ваня Сотник разогнулся, вытер лоб согнутой рукой,
— Чего там еще? Тоже выдумали!
— Тебе, что ли, кричу?
Сотник отряхнул руки, переступая через рядки, неохотно пошел к агроному.
Все подняли головы, смотрели в ту сторону. Что случилось там?
Сердце Ваняты сжалось. Он догадался, почему сердится и размахивает руками возле Сашкиного рядка Анна Николаевна. Сашка халтурил так же, как и он. Не случайно он обставил всех и уже добрался почти до самого края поля.
Сейчас ударит, загремит во всю силу гром и над его головой. Анна Николаевна ни за что не простит ему этого. Подойдет к его рядку, взмахнет рукой и крикнет:
«Эге, брат! И ты такой, как Сашка! А ну вали отсюда, шатун!»
Анна Николаевна что-то спрашивала Сашку. Он оправдывался, показывал пальцем на забинтованную щеку. Сотник стоял рядом, слушал. Продолжалось это недолго. Анна Николаевна прогнала Сашку с поля, а сама пошла вместе с Сотником по рядкам — по тем, где работала Марфенька, где пыхтели, не разгибая спины, рыжие братья Пыховы.
Вот она задержалась на минутку возле Ванятиного рядка, наклонилась к земле. Ванята обмер. Он пропал! Погиб навеки!
Анна Николаевна между тем растерла что-то в пальцах, как растирают томительно-сладкий чебрец, понюхала и обернулась к Сотнику.
«Нет, не заметила!» — мелькнуло в голове Ваняты. Это ему только показалось!
Но о чем же они тогда говорят там Сотник и Анна Николаевна? Почему не уходят с его рядка?
Ванята весь взмок, будто выбрался из горячей, дымной бани. По щеке побежала и скатилась за воротник тонкая холодная струйка пота.
Анна Николаевна и Сотник поговорили еще немного и ушли, поглядывая по сторонам на рядки других ребят.
У Ваняты отлегло от сердца. Похоже, все обошлось. Надо же было ему... Он поглядел вслед уходящему агроному, потер занывшую еще больше поясницу, выругал еще раз сам себя и снова принялся за дело. Злость и досада прибавили сил. Он работал без передышки, не пропуская ни одного кустика, ни одного лишнего ростка. Сотрет ладонью набежавшие на лицо капли пота и снова жмет вперед и вперед.