Будапештская весна - страница 55
Капувари прищурился, сделав вид, что серьезно задумался. На самом же деле его нисколько не интересовал этот здоровенный, но наивный молодой человек. Его вообще сейчас ничего не интересовало, кроме одного: почему от него отвернулась секретарша?
«Неужели она не знает, как можно меня отблагодарить?» — подумал он и сделал красивый жест:
— Ну так вот, молодой человек, я решил, что вы не еврей. Нам прекрасно известно, что студенты нашего университета преисполнены национального чувства…
Золтан молча забрал свои документы, однако ему пришлось до конца выслушать разглагольствования нилашиста. Золтан понимал, что спрашивать сейчас о Ютке не только глупо, но и опасно. Он не поможет ей, а только все испортит. Золтан решил, что, оказавшись на свободе, попробует придумать что-нибудь, чтобы спасти ее.
Капувари же, опершись обеими руками о стол, все говорил и говорил:
— Так будь же, сынок, настоящим венгром! Люби своих соотечественников. Более того, скажу я тебе, обожай их, так как если мы погибнем, то погибнет и наша родина, и тогда уже ничто не спасет нашу маленькую нацию… Так будь же смелым и не жалей своей жизни за Венгрию!..
Высказав все, на что он был способен в данный момент, Капувари пожал Золтану руку и отпустил его.
Золтан не спешил выходить из здания, так как знал, что ночью без специального пропуска его сразу же задержит патруль. Этот пропуск мог выдать только дежурный. Однако ему уже ни с кем не хотелось разговаривать, и пришлось с полчаса прождать нилашиста, который должен был вывести его из здания.
После того как Золтан ушел из кабинета Капувари, секретарша спустилась в убежище. Сам шеф провожал ее, не переставая по дороге что-то объяснять ей. Однако девушка хотела спать и поспешно распрощалась с ним. Некоторое время Капувари, скрестив руки на груди, шагал по пустому коридору, зная, что заснуть сейчас он все равно не сможет. И хотя он пытался ни о чем не думать, в голову назойливо лезла одна и та же мысль: а что же здесь будет, если, гитлеровцам не удастся разорвать кольцо окружения вокруг Будапешта? Он не понимал, как другие могли не думать об этом или хотя бы делать вид, что не думают… Капувари прошел в другую часть подвала, где содержались арестованные.
— Сколько у нас задержанных? — спросил он у часового.
— Двенадцать.
Капувари ни за какие деньги не согласился бы сейчас пройти в клетушку и посмотреть на арестованных. По своей натуре он не выносил вида человеческих страданий, что, однако, не мешало ему распоряжаться жизнью многих людей. Закурив, он посмотрел на часы и сказал, слегка скривив рот:
— Хорошо, ведите их.
Уже за полночь, получив наконец пропуск, Золтан вышел на улицу. Оказавшись на свободе, он глубоко вдыхал свежий морозный воздух. Дул легкий ветерок, гоня вдоль узкой улочки снежную пыль. Золтан был голоден и сразу же замерз.
Он не имел ни малейшего представления о том, куда ему сейчас идти и что делать.
«Не уходить от здания, в котором под стражей содержится Ютка? Или же пойти и позвать кого-нибудь на помощь? Но кого? Турновских? Или же Гажо и его друзей? Кто знает, смогут ли они помочь ему? А если и смогут, то не будет ли тогда уже поздно?»
Некоторое время Золтан стоял посреди улицы, не зная, что делать, как воспользоваться вновь обретенной свободой, чувствуя, что у него нет никого, к кому он мог бы обратиться за помощью. Ни одной дельной мысли в голову ему не приходило.
«Таков наш мир: если ты никому не сделал добра, то и тебе никто не поможет… Куда же мне теперь идти?..»
И вдруг он почувствовал, что не один на улице. Часовой, который стоял у ворот и выпустил его из здания, вышел вслед за ним. Это был не тот часовой, что стоял у ворот вечером. Он был намного моложе и держался как-то совсем не по-военному. Автомат он сунул себе под мышку и кротко посмотрел на Золтана.
— Скажите, молодой господин… — тихо заговорил он.
Золтан подошел к нему ближе.
Бросив пугливый взгляд на ворота, часовой придвинулся к нему и спросил:
— Хотите купить хорошую машинку?
— Что такое? Какую машинку? Пишущую?
— Да, почти новую, портативную… И совсем недорого.
— Нет-нет, спасибо… Зачем мне машинка?