Будда из пригорода - страница 23

стр.

А сейчас тетушка Джин нацелила на меня глазищи, горящие, как включенные на полную мощность прожектора.

— Нам всегда, в общем, нравился твой папа, и мы не возражали, когда твоя мама решила выйти за него замуж, хотя некоторые и осуждали её за то, что она выходит за цветного…

— Тетя Джин…

— Ты меня не прерывай лучше, утенок. Мне твоя мама доложила, какие коленца он выкидывал в Бекенгеме. Притворялся, понимаешь, буддистом…

— Он и есть буддист.

— И флиртовал с этой ненормальной, которая, между прочим, — и это каждый знает, она сама всем разболтала, — в некотором роде калека, да-да, отчасти.

— Калека, тетя Джин?

— И вчера, гхм, мы просто не могли поверить собственным глазам, правда, Тед? Те-ед!

Тед кивнул, подтверждая, да, мол, он не мог поверить глазам.

— И мы, разумеется, считаем, что это безумие должно немедленно прекратится.

Она села рядышком и ждала, что я скажу. Тетушка Джин, доложу я вам, большой мастер зверских взглядов, то есть настолько зверских, что мне пришлось приложить все усилия, чтобы не пукнуть от страха. Я переплел ноги и как можно сильнее вдавился в диван. Но тщетно. Капризный пук исторгся из меня с веселым бульканьем. В долю секунды ужасающий дух достиг тетушки Джин, терпеливо ожидающей от меня совсем другого ответа.

— Не спрашивайте меня, тетя Джин. Это папино личное дело, разве я не прав?

— Боюсь, это не только папино дело, черт возьми, разве я не права? Оно всех нас касается. Решат, что мы все спятили к чертям. Подумай об «Обогревателях Питера»! — сказала она и обернулась к Теду, который зарылся лицом в диванную подушку. — Ты что это делаешь, Тед?

Я как можно невиннее спросил:

— Как это папино поведение может повлиять на ваши доходы, тетя Джин?

Тетя Джин потерла нос.

— Твоя мама этого не переживет, — сказала она. — И ты, именно ты должен прекратить весь этот нелепый фарс. Если ты это сделаешь, никто больше никогда не скажет худого. Клянусь Богом.

— Кроме как на Рождество, — вставил Тед. Он был любитель ляпнуть что-нибудь невпопад, как будто из чувства самоуважения, в знак протеста.

Джин поднялась и через всю комнату заковыляла по ковру на своих высоких каблуках. Открыла окно и всей грудью вдохнула свежего воздуха из сада. Это тонизирующее средство навело её на мысль о королевской семье.

— И вообще, твой папа — государственный служащий. Что бы сказала королева, узнай она о его похождениях?

— Какая королева? — буркнул я себе под нос, а вслух сказал: — Я на риторические вопросы не отвечаю, — и с этими словами встал и направился к выходу. Стоя в дверях, я почувствовал, что весь дрожу. Но Джин улыбнулась мне так, будто я полностью с ней согласился.

— Ну вот, молодец, утенок. А теперь поцелуй свою тетушку. И в чем это ты так вымазался, вот здесь, на спине?

Ни Джин, ни Тоник в течение нескольких недель не давали о себе знать, а я, как вы догадались, не стал ползать перед папой на коленях, умоляя завязать с буддистским бизнесом только потому, что мамина сестрица этого не одобрила.

Ева тоже пропала из виду. Я уже начал подумывать, что вся их любовь кончилась, и даже успел пожалеть об этом, ибо жизнь наша вновь покатилась по накатанной скучной дорожке. Но однажды вечером зазвонил телефон, и мама подняла трубку. И тут же положила. Папа стоял в дверях своей комнаты.

— Кто это был? — спросил он.

— Никто, — вызывающе сказала мама.

Глава четвертая

И по другим признакам стало ясно, что Ева просто так не исчезнет из нашей жизни. Она была рядом, когда папа погружался в себя — то бишь каждый вечер; она была рядом, когда мама с папой смотрели «Панораму»; она была рядом, когда он слушал грустную музыку, или кто-нибудь произносил слово «любовь». И все были несчастны. Не знаю, может, они тайком встречались. Но разве возможно у нас что-нибудь сделать тайно? День пригородного жителя расписан по минутам; если поезд опаздывает или откладывается, то вскоре подходит другой. Вечернее опоздание приравнивается к преступлению: никто никуда не ходит, ходить-то некуда, а со своими сотрудниками папа не общается. Они тоже бегут после работы из Лондона, только пятки сверкают. Раз в год мама с папой посещают кино, причем папа всегда засыпает на самом интересном месте; однажды они пошли в театр на «Вестсайдскую историю». Никто из наших знакомых не ходит в пабы, кроме дяди Теда; это считается развлечением низших слоев общества, а наши самые бесстыжие зубоскалы отваживаются петь: